Два года каникул

— Полагаю, это можно сделать, — сказал Ивенс. — Если шлюпка прошла от Севернских берегов до Медвежьего утеса, отчего же ей не пройти от Медвежьего утеса до Зеландской реки? Там работать много удобнее, и ведь из Френ-дена мы отправимся до бухты, а оттуда выйдем в открытое море!

Несомненно, если этот проект можно было осуществить, то ничего нельзя было представить лучше. Поэтому было решено воспользоваться приливом следующего дня, чтобы подняться в ялике вверх по Восточной реке, ведя шлюпку на буксире.

Прежде всего, Ивенс принялся заделывать пробоины в лодке затычками из пакли, и эта первая работа закончилась незадолго до вечера.

Ночь провели в том гроте, где Донифан с товарищами останавливались в первый раз.

На другой день рано утром Ивенс, Бриан и Бакстер, пользуясь приливом, отчалили. Сначала шли на веслах, но как только прилив усилился, они перестали грести. Лодка, отяжелевшая от проникавшей в нее воды, продвигалась с большим трудом. Было уже пять часов вечера, когда ялик достиг правого берега Семейного озера.

Штурман находил неосторожным идти ночью.

К вечеру ветер стал стихать, но к утру он снова посвежеет.

Расположились лагерем, поужинали и сладко заснули, прислонившись головой к стволу большого бука.

— Отчалим! — это были слова, произнесенные штурманом, как только первые утренние лучи осветили воды озера.

С наступлением дня, как и ожидали, поднялся северовосточный ветер. Более благоприятной погоды нельзя было желать. Парус был поднят, и ялик, продолжая тянуть на буксире затопленную до планшира лодку, направился к востоку.

Ничего особенного не произошло во время этого переезда по Семейному озеру. Ради осторожности Ивенс был постоянно готов перерезать канат на случай, если бы шлюпка начала тонуть, потому что она увлекла бы за собой и ялик. Этого можно было опасаться, так как тогда пришлось бы отложить отъезд на неопределенное время и, может быть, еще долго пробыть на острове Черман».

Наконец, около трех часов дня на западе показались высоты холма Окленда. В пять часов ялик и шлюпка вошли в Зеландскую реку и причалили к маленькой плотине. Крики «ура» встретили Ивенса и его товарищей, которых рассчитывали увидеть только через несколько дней.

Во время их отсутствия состояние здоровья Донифана немного улучшилось. Смелый мальчик мог ответить на пожатие руки Бриана. Дыхание стало свободное. Хотя его и держали на очень строгой диете, но силы начинали возвращаться к нему, и от травяных компрессов, которые Кэт меняла каждые два часа, можно было ожидать, что его рана скоро закроется. Без сомнения, выздоровление пойдет медленно, но в Донифане было столько жизненных сил, что его полное выздоровление было вопросом времени.

Со следующего дня принялись чинить лодку. Прежде всего с большим трудом втащили ее на берег. Длиной в тридцать футов, шириной в шесть, она должна была вместить семнадцать пассажиров.

После этого работы пошли правильным порядком. Ивенс, такой же хороший плотник, как и отличный моряк, понимал, что надо делать, и оценил ловкость Бакстера. Материала было достаточно, так же как и инструментов. Обломками бортов от шхуны можно было починить пробоины, обшивные доски, разломанные бруски; старой осмоленной паклей законопатили щели.

Шлюпка была с палубой, так что в плохую погоду было где укрыться, хотя в это время года погода стояла хорошая. Марс-мачту со «Sloughi» употребили на грот-мачту, и Кэт по указаниям Ивенса скроила фок, а также гик-лисель для кормы и для носа. С такой оснасткой лодка будет лучше уравновешена и может пользоваться каким угодно ветром. Эти работы, длившиеся тридцать дней, были кончены восьмого января. Штурман приложил все свое старание, чтобы исправить шлюпку. Надо было, чтобы она была пригодна для плавания по каналам Магелланова архипелага и, если понадобится, была бы в состоянии пройти несколько сотен миль до фактории Пунта-Аренас на восточном берегу полуострова Брансуик.

Надо упомянуть, что в течение этого времени Рождество отпраздновали с известной торжественностью, а также и 1 января 1862 года, который юные поселенцы твердо надеялись не доживать на острове Черман.

К этому времени Донифан поправился настолько, что мог выходить из дома, хотя еще был очень слаб. Хороший воздух и более питательная пища явно возвращали ему силы. К тому же его товарищи не рассчитывали уехать прежде, чем он не будет в состоянии перенести переезд в несколько недель.

Жизнь вошла в свою колею.

Уроки, гулянья, собрания были более или менее восстановлены. Дженкинс, Айверсон, Доль и Костар считали прошедшее время как бы каникулами.

Как и надо предполагать, Уилкокс, Кросс и Феб возобновили охоту в южных болотах и в лесу. Они теперь пренебрегали сетями и силками, несмотря на советы Гордона беречь заряды. Часто раздавались выстрелы, и кладовая Моко обогащалась свежей дичью, что позволяло приберечь консервы для путешествия.

Если бы Донифан мог снова принимать участие в охоте, с каким увлечением он отдался бы этому удовольствию. Его мучило, что он не может присоединиться к своим товарищам! Но приходилось безропотно покоряться судьбе.