Два года каникул

Вспоминая о Робинзоне Крузо, Сервис пожалел, что на острове нет попугаев. Если не удалось приручить страуса, то, быть может, эта птица оказалась бы не такой своенравной? Но, увы, ни одного попугая на глаза не попалось!

В общем было много всякой дичи: и мары, и броненосцы, и особенно — тетерева. Гордон не мог отказать Донифану в удовольствии подстрелить довольно большого пекари.

До пяти часов они шли вперед, не удаляясь от опушки в глубину леса, когда им преградил путь другой поток, шириной примерно в пятьдесят футов. Эта река вытекала из озера и впадала в Тихий океан за Топкой бухтой, огибая северную оконечность Оклендской гряды.

Гордон решил заночевать здесь; за день прошагали двенадцать миль — вполне достаточно. Реку решили окрестить Стоп-рекой, потому что сделали здесь привал.

Разбив лагерь на берегу, они поужинали опять-таки кроликами. Но усталость брала верх над голодом: рты жевали, а глаза слипались. И, разведя большой костер, все улеглись вокруг него, завернувшись в одеяла, а Донифан и Уилкокс по очереди дежурили, поддерживая огонь, чтобы отпугивать хищников.

Ночь прошла спокойно, и на рассвете экспедиция двинулась дальше.

На этот раз в речке брода не было, так что воспользовались надувной лодкой. На этом легком суденышке пришлось переправляться по одному, что заняло больше часа времени, но зато ни боеприпасы, ни провизия не промокли. Фэнн, не опасаясь замочить лапы, бросился в воду и в два счета очутился на другой стороне.

Заболоченное побережье здесь закончилось, так что мальчики смогли вернуться к озеру, куда добрались к восьми часам утра и, перекусив, пошли дальше, на север.

Однако не было никаких признаков того, что они приближаются к северной оконечности Семейного озера: горизонт на востоке все еще представлялся линией между небом и водой. Но вот наконец после полудня Донифан, посмотрев в бинокль, сказал:

— Виден другой берег.

Действительно, вдали над водой показались верхушки деревьев.

— Давайте не останавливаться,— предложил Гордон.— Доберемся до цели, пока не стемнеет.

Бесплодная равнина, на которой кое-где возвышались дюны да торчали пучки камыша и тростника, тянулась к северу, насколько хватало глаз. По-видимому, эта область острова Чермен представляла собой пустынное песчаное пространство в полном контрасте с зеленеющим лесом центральной части, и Гордон справедливо окрестил местность Песчаной пустыней.

К трем часам дня уже ясно обрисовался противоположный берег, который закруглялся примерно в двух милях к северо-востоку. Казалось, здесь не обитает ни одного живого существа, кроме океанических птиц — бакланов, буревестников и нырков, которые летали над прибрежными скалами.

Если бы «Верткой» привелось разбиться здесь, то потерпевшие крушение, увидя эту бесплодную землю, решили бы, что не найдут никаких средств к существованию. Напрасно искали бы они удобного пристанища наподобие Френч-дена и после утраты яхты остались бы без приюта.

Стоило ли идти дальше, чтобы целиком осмотреть эту часть острова, казавшуюся необитаемой? Не лучше ли направить вторую экспедицию обследовать восточное побережье озера, где могут оказаться леса с новыми богатствами? К тому же если остров Чермен все-таки расположен поблизости от Латиноамериканского континента, то он должен находиться именно на востоке.

Однако, по предложению Донифана, решили все же дойти до оконечности озера, которая, очевидно, была уже недалеко, поскольку оба берега сходились все ближе и ближе. И в начале сумерек мальчики сделали остановку на берегу небольшого ручья, пробивавшегося в северном конце Семейного озера.

Здесь не было ни деревца, ни даже кустика высокой травы, ни сухого мха или лишайника. За отсутствием горячего пришлось подкрепиться захваченной провизией, а ложем им послужил песок, на котором разостлали одеяла.

Этой ночью ничто не потревожило тишины Песчаной пустыни.

Глава XV

Выбор пути.— Дорога на запад.— Трулеа и альгароббе.— Чайное дерево.— Ручей Запруды.— Вигони.— Тревожная ночь.— Гуанако.— Бакстер бросает лассо.— Возвращение во Френч-ден.

В двухстах шагах от ручейка была довольно высокая дюна. С этого наблюдательного пункта хорошо просматривались окрестности. С восходом солнца Гордон и его товарищи поспешили подняться туда и навели подзорные трубы на север. Но если Песчаная пустыня простиралась вплоть до океанского побережья, как указывалось на карте, то невозможно было увидеть отсюда край морского горизонта, который находился более чем в двенадцати милях к северу и семи милях к востоку. Следовательно, идти в ту сторону бесполезно.

— Ну,— сказал Кросс.— Что теперь будем делать?

— Пойдем назад,— ответил Гордон.

— Сперва позавтракаем,— поспешил заявить Сервис.

— Накрывай на стол! — пошутил Уэбб.