Два Генриха

– Арни, поставь лошадей, разнуздай и ступай на кухню. Покормите его, – обратились она к слугам. Потом снова саксонцу: – Поешь и жди нас во дворе, мы скоро.

И они скрылись за дверьми.

Некоторое время спустя брат с сестрой вышли из дворца и хотели идти на кладбище пешком, так как оно находилось не очень далеко, но дворецкий дал полезный совет:

– Поезжайте верхом, если не хотите перепачкаться в нечистотах. Их выбрасывают прямо из окон, улицы похожи на помойки, кишат мухами и осами. Не помешает легкое вооружение, мало ли что: кони у вас на зависть любому грабителю. Увы, их хватает в окрестностях. Оруженосца оставьте здесь, что ему там делать?

Совет был разумным, не последовать ему граничило с безрассудством, и вскоре Ноэль и Агнес выехали из города через северные ворота, направляясь к кладбищу Святых Апостолов. Там, в фамильном склепе покоилась графиня Аделаида Лотарингская. Оттуда брат с сестрой отправились в базилику Сен-Пьер-о-Ноннен, где заказали сорокадневный молебен за упокой души усопшей. После этого они вернулись во дворец, до которого было рукой подать, и остались там на ночь. Утром, простившись с домочадцами, все трое возобновили свое путешествие. Покинув город через южные ворота, они правым берегом Мозели направились в Туль.

– Кажется, ты не особо склонна к молитвам, – дорόгой сказал Ноэль. – Да и крестное знамение твое, – он усмехнулся, – явно не от души. А если еще припомнить, как торопливо ты вышла из базилики…

– Осуждаешь? – искоса взглянула на брата Агнес. Потом прибавила, устремив задумчивый взгляд вдаль: – Наш дед был не только храбрым и веселым человеком, но еще и безбожником. Мечтаю во всем, и в этом также, походить на него.

– Агнес, ты с ума сошла! Дочь аббатисы! Что скажет мать, узнав, что религия для тебя – всего лишь пустой звук?

– Моя мать тоже во многое не верит. Если не во всё. – Она повернулась, устремив вопрошающий взгляд на брата. – А ты, Ноэль? Не рассказывал тебе отец, как наш дед расправлялся с попами, епископами и даже с самим папой? Как критиковал Ветхий Завет, считая все, что в нем написано, выдумкой невежественных евреев? Послушай-ка, я расскажу тебе кое-что. Однажды в наш монастырь пришла девица лет пятнадцати от роду. Она была христианка и отличалась редким благочестием. Перед тем, как стать послушницей, ее напутствовал монастырский духовник. Она сказала ему, что готова вручить свое тело и душу Иисусу Христу, в ком видит начало и конец всякой любви. Не передумает ли она, не откажется ли от добровольного затворничества во славу Господа нашего, побуждаемая мыслями о мирском? Так спросил ее духовник. Она ответила, что нет силы, способной заставить ее отказаться от принятого решения вверить себя Иисусу Христу, посвятив Ему свою девственность. Позже, стоя близ алтаря, мать смотрела, как эта одержимая молилась с таким усердием и жаром, словно ее вдохновлял сам Дух Божий. Но взгляд аббатисы не выражал одобрения, когда она рассказывала мне об этом. В нем сквозила насмешка. Увидев это, я захотела узнать причину, если только глаза не обманули меня. Оказалось, нет. Вот как ответила мне мать под завывание ветра и пугающий стук веток вяза в затворенное окно:

«Знаешь ли ты, дочь, что есть религия? Лестница. Ее первая ступень – набожность, порождающая веру. Вера убивает тягу к знаниям, это родит невежество, которое позволяет легче управлять человеком – вот и еще три ступени. Догадываешься теперь, кем создана религия и для чего? Понимаешь ли, насколько лжив и вероломен этот огромный институт, призванный спасать людей от греха и сам погрязший в нем? Хорошо ли ты читала Священное Писание? Наделенная от природы острым умом, ты не можешь не понять всю нелепость того, что в нем сказано и чему глупые люди верят без оглядки. Вот, смотри, Ветхий Завет, – она положила руку на книгу, лежащую на столе. – Светоч истины, наставник заблудшим, проводник веры! А знаешь ли, сколько в нем крови? Ею полита каждая страница, и каждая же учит обманывать, грабить и убивать. Об этом знают все священнослужители, но представляют это людям как божественный промысел, как нечто угодное Богу, одобренное им во славу веры, во имя человека, ради его спасения. Муками ада стращают они при этом прихожан, прекрасно зная, что нет ни ада, ни дьявола – ничего! Все это нужно для того, чтобы держать человека в страхе, делать его послушным. И, прикрываясь именем Бога, святоши творят так называемые чудеса, уверяя, что руководствуются при этом деяниями и одобрением самого Иисуса».