Два дундука из сундука

Приступили. Спустились на яхту. Окликнули капитана дальнего плавания. Никакого ответа. Кроме неясного мычания в каюте.

– Врываемся! – скомандовал Митёк.

Писатель, а вроде ребенка.

Митёк рванул дверь рубки, чтобы «ворваться» внутрь, но… Но в руке его осталась изящная дверная ручка – каюта была заперта.

А изнутри опять донеслось невнятное мычание. Похожее на сердитый стон.

Митёк встревожился.

– Нож есть? – спросил он нас.

Алешка молча протянул ему свой карманный ножик.

Митёк раскрыл его и стал шарить лезвием в щели, пытаясь отжать язычок замка.

Удалось. Алешка было ринулся в рубку, но Митёк твердой рукой поймал его за плечо и вернул на место – себе за спину. Распахнул дверь и нырнул в рубку.

Мы, конечно, за ним.

В каюте был не флотский порядок, а какой-то сухопутный разгром. Вещи разбросаны, фонарь разбит, и воняет вытекшим керосином, столик скособочился, и все, что на нем было, валялось на полу. Такое впечатление, что здесь происходила жестокая схватка.

Но капитан Егоркин был жив. Он лежал на своей койке, и за руки и за ноги прихваченный наручниками, грозно сверкал глазами и мычал залепленным пластырем ртом.

Мы бросились к нему. Митёк аккуратно отлепил пластырь.

– Три тысячи чертей! – во весь голос взорвался капитан. – Мы так не договаривались, акула тебе в глотку, Митёк! Я тут всю неделю обрастал ракушками со скуки, а теперь еще какие-то сухопутные крысы напали на меня.

– Егор! – Митёк одну руку прижал к груди, а другую запустил в бороду. – Егор, это не мы. Мы здесь ни при чем.

– Это бандиты, – сказал Алешка.

– А ты тот самый сыщик? – спросил его капитан. – Который должен был меня освободить? Три тысячи чертей! Где ж ты столько времени шлялся?

– Я клад искал, – признался Алешка.

Егоркин с интересом приподнял голову:

– Нашел?

Алешка кивнул.

– Молодец, забодай тебя акула! Да отпустите меня! Спеленали, как треску сетью!

Ключик от наручников мы, конечно, не нашли. Но Митёк сумел их расстегнуть с помощью шила в Алешкином ножике.

Капитан Егоркин сел, с наслаждением растер кисти, а потом, сжав руки в громадные кулаки, решительно встал:

– Пошли, морская гвардия! Сейчас мы их крушить будем. Из орудий главного калибра. Сто рогатых чертей им в глотку!

– Пошли, – кивнул Митёк. – Но не сейчас. Сначала орудия главного калибра к бою подготовим. – И спросил капитана: – Сколько их было?

– Четверо. Один такой… – Капитан пошевелил пальцами. – Такой… все будто улыбается. Будто ему зубы велики, во рту плохо помещаются. Другой – так себе, толстый, в фуражке. Еще один… Этот покрепче всех будет. Вроде как бы охранник у Зубастого. Ну и еще… баба.

– Женщина, – поправил его писатель.

Егоркин подумал, покачал головой:

– Нет, Митёк, не женщина. Баба все-таки.

Позже мы убедились, что он был прав. Но не совсем.

Что ж, личности все хорошо нам известные. Их четверо и нас четверо. У них из четверых – одна женщина. У нас – двое пацанов. Но Митёк и капитан вместе четверых бойцов стоят. Справимся. Только как?

Оказывается, Митёк уже все обдумал.

– Сейчас скрытно передислоцируемся.

– Удираем, что ли? – недовольно уточнил Алешка.

– Меняем месторасположение нашего боевого подразделения, – терпеливо уточнил Митёк. – Готовимся к бою. Как ты думаешь, – спросил он капитана, – они тебя проверять будут? Вернутся на яхту?

– Нет. Во всяком случае не скоро. Баба эта… ну, женщина так и сказала: «Валяйся здесь, пока не протухнешь!»

– Странно. – Митёк опять покопался в бороде. – Занятно. Зачем же они на тебя напали?

Мы это узнали. Очень скоро. На обратном пути.

Мы решили, что Алешка проведет капитана к машине «сухим» путем, а мы с Митьком будем выбираться на лодке. Но едва мы отплыли от дебаркадера и вышли на открытую воду, нам наперерез пошла неторопливая красавица «Амелия».

Сбавила ход у нас на пути. На носовой палубе скалил свои «неудобные» зубы Зубастый Мен.

– Эй вы! – крикнул он. – Писатели и людоеды! Здесь, неподалеку, в укромном месте находится ваш бравый друг. В беспомощном состоянии. Если через двадцать четыре часа вы не вернете украденные у нас деньги, его ждет печальная участь. Он отправится в свое последнее плавание на дно затона вместе со своей дырявой яхтой. Все ясно? Действуйте. Деньги доставить сюда. До единого бакса.

Катер вновь заработал двигателем, плавно развернулся и исчез среди разбитых кораблей.

– Занятно, – пробормотал Митёк.

А мне нечего было сказать – я растерялся. Во-первых, нет у нас никаких денег. Сказать им об этом – не поверят. А Митёк будто прочитал мои мысли.

– Денег у нас нет. Но у них, тезка, нету заложника. По нулям! Меняем стратегию. Будем их брать. Тем более что нужно спасти Егорову яхту. Он о ней сто лет мечтал. И тридцать лет строил. – Митёк взялся за весла. – Полный вперед!

Глава XVIII Сражение в затоне

Мы собрались в кабинете Митька. Капитан Егоркин, едва вошел, так сразу вцепился в «папашу»:

– Во, это по мне! Патроны у тебя, Митёк, дурные, зато приклад хорош. Как ахну по корме, а после по башке добавлю!

– Три раза, – посоветовал Алешка, бочком подбираясь к «шмайссеру».

– Одного хватит, – уверенно ответил капитан.