Два домовых дома

– Ага, я заметил. Да только Сунь Укун не разрешает ему это сделать. Поэтому ссориться с Царём Обезьян не стоит. – Гаврюша посмотрел, как Мудрец Равный Небу выходит из леса с охапкой хвороста, и прошептал: – Хотя некоторые ихние китайские демоны и правда на тараканов похожи.

Царь Обезьян сидел у костра в позе лотоса, подставив лицо закатному солнцу. Егорка бродил по поляне и рассматривал травинки. Ша Сэнь, снова ставший прекрасным юношей с рыбьей чешуёй, спрятался в тень, опасаясь за свою белую кожу. Гаврюша видел, как он ловит в лесу мелких насекомых и ест их с хрустом и причмокиванием. Брр…

Домовой меж тем подошёл к Сунь Укуну.

– Не сердился бы ты на Егорку, Прекрасный Сунь Укун, – сказал он, присаживаясь рядом на полено у кострища.

– О нет, мастер Гав Рил, я не сержусь на твоего ученика. Но он должен понять, что совершил ошибку. Уважение, вот основа основ. Уважение как хорошего, так и плохого, как великого, так и низкого. Как жаль, что молодое поколение забывает об этом. Отказываясь от уважения, человечество клонится к закату, как это солнце…

– Истинно так, мудрейший Сунь Укун, – согласно закивал Гаврюша. – Эх, ну чего, где энта курица? Пойду погляжу, нет ли ещё росы…

Домовой спрыгнул с полена и, раздвигая руками высокую траву, пошёл бродить по поляне.

– Цыпа-цыпа-цыпа! – приговаривал он, озираясь по сторонам.

Царь Обезьян оглянулся, покачал головой и весело хихикнул.

– Прекрасный Царь Обезьян… – Вдруг рядом оказался Егорка, осторожно присаживаясь на краешек полена.

– Чего тебе? – беззлобно спросил Сунь Укун, подпрыгнув от неожиданности.

– Прости меня, я не хотел тебя рассердить.

– Хи-хи-хи! – тонко рассмеялся Сунь Укун, оскалив белые зубы. – Ты не рассердил меня, Егор Ка, потому что, если бы это было так, ты бы горько пожалел об этом и не увидел, как роса увлажнит эту траву и небо почернеет, проводив заснувшее солнце. Знаешь почему?

– Потому, что ты Сунь Укун, – кивнул Егор.

– Да! – радостно согласилась обезьяна. – Я Сунь Укун! Мне нравится твой ответ! И нравится, что ты извинился. Хочешь банан?

– Нет, спасибо. Бабушка ругается, когда я ем фрукты перед ужином.

– Твоя бабушка мудрая женщина, – кивнул Сунь Укун, достал из кармана банан, быстро очистил его и съел сам.

– Зря отказался, Егорка, банан энто полезный фрукт! Когда ещё ужинать будем. – Гаврюша снова зашелестел травой, пытаясь найти Небесную Курицу. – Цыпа-цыпа-цыпа!

– Не так он её зовёт, хи-хи-хи! – снова тихо засмеялся Царь Обезьян.

– А как надо?

– Никак, – равнодушно пожал плечами Сунь Укун. – Зачем её звать, когда она уже здесь.

– Здесь? Где? – Егор озадаченно завертелся по сторонам.

– Ква-ква, – вдруг раздалось у костра, и мальчик увидел в траве большую лягушку.

– Здравствуй, Небесная Курица, – коротко кивнул Сунь Укун.

– Но это же лягушка! – возразил Егорка.

– Вы никогда не поймёте нашу страну… – вздохнул Царь Обезьян.

– Ква, – согласно отозвалась лягушка.

– Небесная Курица! – Царь Обезьян подпрыгнул, опустился на одно колено рядом с лягушкой и поклонился.

– Ква? – спросила лягушка и, подумав, прыгнула к нему на руки.

Сунь Укун выпрямился и побрел по высокой траве, качая лягушку в руках.

– Чё эт он? – Гаврюша озадаченно высунул нос из травы и посмотрел на Егора.

– Да вот, пошёл куда-то с Небесной Курицей!

– Чё?! Так энто чё, лягушка, что ль?! Мы чё, всё это время лягушку искали?! От же китайцы! И как их разобрать, а?!

Мальчик пожал плечами.

– А зач-чем нас разбирать? – Внезапно у костра выросла тень, и в следующее мгновение к огню шагнул Ша Сэнь. – Мы оч-чень древняя культура, нас надо изуч-чать, любить и кормить! Запомни это, мальч-чик…

– Гаврюша, он опять хочет меня съесть?

– Так! Пошли-ка послушаем, о чём там Царь Обезьян с лягушкой квакает. А ты, рыбина противная, вона кузнечиками чавкай! А на ребёнка облизываться не смей, не то как дам по зубам – до луны будешь лететь, пыхтеть и радоваться!

Гаврюша схватил Егора за руку и быстро потащил его за собой. В густеющих сумерках Сунь Укун о чём-то шептался с квакающей в его ладонях лягушкой, а потом опустил её в траву.

– Ну чё? – спросил домовой.

– Она не согласна, – спокойно ответил Царь Обезьян, выпрямляясь во весь рост. – Будет дождь. Игры не состоятся.

– Чего это? Как это? Я против!

– На всё воля небес, – философски возразил Сунь Укун, смиренно сложив руки на груди. – Будда учит нас смирению. Смирение – лучший помощник на пути к просветлению.

– Не! Прекрасный Царь Обезьян, не пойдёт так! Где энта ваша курица бородавчатая?!

Гаврюша нырнул носом в высокую траву, всё ещё крепко держа Егора за руку.

– Ква. – Лягушка сидела совсем рядом, так что мальчик чуть не кувыркнулся о неё.

– Уважаемая Небесная Курица, чё ты как энта? Трудно отменить дождь? Столько сказочных героев со всего мира съехались, чтобы в Китайской олимпиаде поучаствовать, а ты тут сырость развела…

– Ква, – равнодушно ответила лягушка.