Два дня и три ночи

– Гурон? – переспросил Уильямс. – Это последняя точка на западном побережье Ирландии, где мне хотелось бы совершить посадку. Дальше гиблые места, вы не найдете там ничего, кроме затонувших кораблей и скелетов. На двадцати милях там больше подводных скал, водоворотов и течений, чем во всей остальной Шотландии. Даже местные рыбаки обходят эти места стороной. Кстати, вы знаете, как называют вход в залив? Очень поэтично – «Вход в гробницу».

– Просто у местных жителей хорошо с чувством юмора. Кроме того, если наши поиски окажутся безрезультатными, мне все равно придется искать вход в это богоугодное заведение. Поехали.

Если местные жители могли сохранять чувство юмора в таких условиях, им можно было только позавидовать. При виде окрестностей меня это чувство, похоже, оставило навсегда.

Черные, скалистые, не тронутые растительностью берега. Четыре острова протянулись на восток, словно четыре прямоугольника свеженасыпанных могил. Не нужно было иметь богатую фантазию, чтобы почувствовать нечто зловещее и унылое в этом пейзаже – он на самом деле был зловещим и унылым. Вдалеке северный и южный берега озера Гурон сдвигались друг к другу, создавая узкий горный каньон между островерхими, почти готическими горными массивами. С подветренной стороны острова вода была черная, как чернила. Дальше кипела белая пена – море клубилось волнами. Только сумасшедшие могли ввести сюда свой корабль. Но вскоре оказалось, что такие в этих местах водятся.

Как только мы отлетели от островов, я заметил расщелину в прибрежных скалах. Это был небольшой естественный бассейн размером с два теннисных корта. Его соединял с заливом короткий, едва ли метров в десять, канал. В бассейне стояла большая лодка, по виду напоминающая переделанную военную моторку. За бассейном виднелось небольшое плоскогорье, за которым поднималось вверх высохшее русло реки. Какие-то люди копошились недалеко от четырех желто-зеленых палаток, установленных на плоскогорье.

– Может быть, это? – спросил Уильямс.

– Может быть… – Но я уже знал, что нет. Я понял это сразу, как только рассмотрел маленького человечка в очках, спешившего нам навстречу. Одного взгляда на остальных семерых или восьмерых таких же бородачей было достаточно, чтобы окончательно утвердиться в первом впечатлении: эти люди не способны напасть даже на четырехвесельную лодку с командой из двух физически развитых феминисток. Они даже не работали, как мне показалось вначале, а только пытались удержать свои палатки, чтобы те устояли на ветру. Их судно сильно накренилось влево, палуба была затоплена.

– Здравствуйте! – завопил бородач, протягивая мне грязную руку. – Я счастлив, что вы прибыли!

– Что у вас случилось? – поинтересовался я после первых приветствий. – Как вы очутились в этой, в буквальном смысле слова, дыре?

– О, мы прекрасно знаем, где находимся, – замахал он руками. – Мы бросили здесь якорь три дня назад, но во время бури ночью в лодке образовалась пробоина. Такой неприятный случай…

– Пробоина? И вы стояли на якоре в этом самом месте?

– Ну да…

– В таком случае вам действительно не повезло. Вы из Оксфорда или из Кембриджа?

– Ну что вы, естественно, из Оксфорда. – Он, кажется, обиделся. – Перед вами геолого-биологическая экспедиция.

– Да-да, конечно, – пробормотал я успокаивающим тоном. – Как, по-вашему, пробоина серьезная?

– Камнем выломало доску. Во всяком случае сами мы с этим не справимся.

– У вас есть запас воды и еды?

– Да.

– А радиопередатчик?

– Лишь приемник.

– Как только погода улучшится, мы пришлем к вам специалистов. До свидания.

Его челюсть отвисла примерно сантиметров на десять.

– Вы покидаете нас?.. Вот так?.. Запросто?

– Мы из спасательной авиаморской службы. Ищем потерпевшее бедствие рыбацкое судно.

– А, «Мэри Роз»… Мы слышали вчера по радио.

– Ваша ситуация, слава Богу, не представляет угрозы для жизни. А теперь прошу прощения, но у нас впереди еще очень большой путь…

Уильямс невозмутимо встретил меня в вертолете.

– Куда теперь?

– Я хочу осмотреть эти четыре островка. Начнем с самого восточного.

* * *

Через три минуты мы уже летели над островком. Пятьдесят гектаров камня и ни клочка травы. Воспетый Шекспиром мрачный Эльсинор по сравнению с этим местом выглядел бы профсоюзным санаторием. И все же даже здесь стоял дом, из трубы которого струился дым. Значит, кто-то здесь жил. А рядом с домом был оборудован достаточно просторный док. Чем жил владелец этого дома? Даже если у него имелись запасы продовольствия, ему была необходима лодка, чтобы выезжать с острова, поскольку со времен, когда Роберт Фултон сконструировал свой колесный паровой «Клермонт», здесь вряд ли останавливалось хотя бы одно судно регулярных пассажирских или торговых линий.