- Он с вами тоже такой злюка? – ехидно шепчу я, зная, что муж слышит. И, не выдержав, кусаю печенье. Крошки летят на постельное белье, и я спешу их стряхнуть.
- Неа, воспитанный, - повторяет Коля, и оба опять смеются.
Вторю им. Погружаю в рот еще кусочек лакомства, пачкаюсь шоколадной пастой, которой два круглых печенья слеплены воедино. Поперхнувшись, закашливаюсь. Никита тут же находит в пакете бутылку минеральной воды и, открыв, подает мне.
Делаю глоток, оставляю темный след на пластике. Смотрю на перемазанных мальчишек. И понимаю: плохая идея с печеньем была.
- Сама как ребенок еще, - бархатно произносит Никита.
Подается ближе ко мне и, наклонившись, проводит пальцами по уголку моих губ, видимо, стирая шоколад.
- У вас все нормально? – выдыхаю рвано и импульсивно потираюсь щекой об его ладонь.
Мне одиноко, грустно и катастрофически не хватает ласки. Пытаюсь поймать капельку уюта и семейного тепла рядом с Никитой, но…
- Да, конечно, под контролем, - он вдруг ожесточает тон и убирает руку.
Между нами явно черная кошка пробежала. В прошлом, которого я не помню.
Отворачиваюсь, потому что не люблю наблюдать подобные смены настроения мужа. Ведь случаются они довольно часто. Лучше подожду, пока Никита вновь смягчится. А пока что достаю еще печенье. На это раз с расчетом и на мужа, но он отрицательно качает головой.
- Тебя обещают выписать недели через две, - выдает Никита, обескуражив меня этой новостью.
- Так поздно, - жалобно стону я.
- Ой, а Сталый Новый год? – капризно ноет Митя.
- Опять без мамы на праздник останемся, - злится Коля.
- Это что еще за бунт? – Никита старается быть строгим, но я чувствую, что он растерян и готов нам сдаться. – Слова врача не обсуждаются. Ты нам здоровой нужна, - обращается ко мне, превращаясь в заботливого мужа. - Поэтому лечись.
Хоть произносит все это повелительным тоном, но мне тепло от его слов становится.
Нужна я им, значит. Всем. И ему тоже?
Не прекращаю думать об этом на протяжении всей нашей встречи. Обстановка теплеет, становится добрее. И я не хочу расставаться, однако время бежит неумолимо.
Зацеловываю мальчиков на прощание, а они щеки вытирают с недовольным: «Ну, ма-а-ма, мы же мужчины». Но, выбрав момент, обнимаю и чмокаю их опять.
- Коля, Митя, идите пока и наденьте куртки в коридоре, - спроваживает их Никита. – Подождите меня в холле. Я скоро.
Братья кивают и послушно уходят. Правда, за дверью начинают спорить о чем-то бурно. Я же обращаю внимание на Никиту. За все время мы остаемся наедине во второй раз.
Первый был не очень удачным…
- Никита?
- Итак, Ярослава… - ныряет он рукой в карман. – Яра, - исправляется, чтобы звучало не настолько официально. – Ты спрашивала о кольцах. Мы не носим их, потому что боимся на работе потерять. Вот, - раскрывает ладонь, на которой поблескивает обручалка.
Беру ее, ненароком проводя подушечками пальцев по грубой мужской коже, обжигаясь ее жаром. И мгновенно вспыхиваю сама, опасаясь даже взгляд поднять на Никиту. Делаю вид, что рассматриваю колечко.
- Великовато мне, - прокручиваю золотой ободок на безымянном пальце, а потом, подумав, надеваю его на средний. И все равно не мой размер. – А твое где? - прищуриваюсь недоверчиво.
- Ты очень похудела в последнее время, - объясняет Никита. И тут же достает из кармана второе кольцо.
- А кому-то пора завязывать с оливье, - хихикаю я, когда он с трудом натягивает его себе на палец.
- Вот и поэтому тоже не носим, - не теряется муж, но снимать «символ брака» не спешит.
- И кто я по профессии? – уточняю лишь потому, что не готова отпускать мужа. - Учитель? Няня? – вырывается сам собой.
- Почему? – сводит брови Никита.
- Не знаю. Мне почему-то кажется, что я работаю с детьми, - осекаюсь, когда слышу снисходительный смешок мужа. Будто мне до благородной профессии, как до Луны. - Нет? Ладно, я могу ошибаться, - опускаю голову. - Где тогда я работаю? – бурчу под нос, и меня неожиданно захлестывает волна страха. - А ты начальство предупредил, что я в больнице? Мне нельзя место терять, потому что…
Почему? Чувствую, что мне очень нужна работа. Деньги… Но зачем?
- Работала… - пристально глядя на меня, постановляет Никита. – Но больше тебе там делать нечего, - рявкает, будто оберегает свою собственность. - В ночном клубе, - цедит в ответ на мой вопросительный взгляд. - После смены тебя ударили и ограбили. Полиция выяснила, что это был один из посетителей. Возможно, он видел или как-то узнал, что тебе в тот вечер передали выручку. Сейчас пытаются выяснить, кто он, и привлечь к ответственности…
- Значит, можно забыть и о деньгах, и о нападавшем. Когда полиция у нас работала нормально? - фыркаю я, но удивляюсь своей реакции. Растерянно поднимаю взгляд на Никиту, напряженного и мрачного.
- Если бы не мешали, то работала бы, - цедит он. – Вам ли не знать, - добавляет чуть слышно.
- Что? – хлопаю ресницами.
- Администратора, который взял тебя на работу неофициально и зарплату задерживал, уволили, - игнорируя мой вопрос, продолжает разговор. - Второй этаж «накрыли».