Два брата - две судьбы

Мосье Мержиль был миллионером, директором ряда торговых фирм, и его влияние распространялось далеко за пределы Швейцарии. Выходец из старинного дворянского рода, он окончил в Париже Сорбоннский университет, изучал в Лондоне юридические науки и слыл в определенных торговых кругах образованным, предприимчивым и умным человеком, умеющим делать деньги. Вполне естественно, что, вернувшись в Женеву, он сразу с головой окунулся в свои коммерческие дела и, познакомив меня со своей дочерью Беатой, разместил меня в одной из комнат своего особняка. Дом стоял на возвышении недалеко от старого парка «Мои Репо» («Мой отдых»). Рядом — Всемирный центр Красного Креста. Из окна моей комнаты в лучах солнца отчетливо вырисовывалась белая снеговая шапка Монблана.

Беата была хрупкой, изящной девушкой, с коротко подстриженными волосами. Ее большие серо-голубые улыбающиеся глаза смотрели весело и доброжелательно. Одета она была модно и со вкусом.

— Надолго вы в паши края? — спросила Беата по-немецки.

— Не знаю. Многое будет зависеть от мосье Мержиля.

— Папа сказал, что мы сегодня вечером можем пойти в ресторан. Деньги для вас он оставил в конверте, вот они на столе.

— Благодарю, — ответил я. — Если папа разрешил, значит — можно. Буду рад составить вам компанию.

Когда начало смеркаться, мы сели в машину и по моей просьбе покатались по улицам Женевы. Потом остановились возле небольшого уютного ресторанчика на берегу Женевского озера. Беата попросила шофера не уезжать. Предупредительный официант встретил нас у входа, и мы устроились за одним из столиков, стоявших у широко раскрытого окна с видом на озеро. Город пестрел афишами, крикливой рекламой. Озеро поблескивало веселыми огоньками. Из соседнего кабаре доносилась музыка. А где-то в затемненных номерах отелей тайные агенты Канариса — начальника разведки фашистской Германии — деловито обсуждали планы своих секретных заданий. Где-то на конспиративных квартирах затаились связные из французского Сопротивления, и немецкая разведчица фрау Вернер, работая на советскую разведку, налаживала связи с политэмигрантом-подпольщиком венгром Радо, который после войны написал свою знаменитую книгу «Под псевдонимом Дора». Где-то играли в бридж. Где-то пели песни. Разноязычная и неповторимая Женева жила своей обычной жизнью…

— О чем вы думаете? — спросила Беата.

— Хотелось бы побывать во Франции, — ответил я.

— Она совсем рядом, два-три километра отсюда. Только сейчас война. И французская граница строго охраняется немцами, а до войны нужно было только иметь при себе паспорт. Один трамвай ходил в направлении города Аипемасс, другой — до города Сен-Жульен… Вы никогда не были в Женеве?

— Нет, не приходилось.

— А я родилась в Марселе, потом жила в Ницце… И вот уже двенадцать лет живу здесь. Хочу поступить в университет. Буду готовиться к экзаменам… Вы из Берлина?

— Да.

— Мой папа хочет, чтобы я от него уехала. Куда бы вы рекомендовали мне уехать?

— Во всяком случае, не в Берлин. И вообще куда угодно, но только не в Берлин.

— А что, сейчас там так опасно жить?

— Опасно.

— Вы думаете, русские победят немцев?

— Я далек от политики и прогнозов на этот счет не делаю… А вам надо просто выйти замуж за хорошего человека, и сразу станет все ясно — куда ехать и как жить.

К нам подошел любезный официант. Мы заказали ужин и вместе закурили.

— Но, чтобы выйти замуж, — сказала Беата, — я должна сначала встретить подходящего человека. Иначе все развалится, потому что не будет основ, удерживающих брак. Я читала американских сексологов. Считаю, что они правы.

— А ваш итальянский темперамент?

— Не в темпераменте дело! Главное, чтобы люди были одного круга, с идентичным воспитанием, образованием и складом ума. Тогда у них будут общие интересы. Я не признаю брака по расчету. А вы?

— Я тоже не признаю. Кстати, один французский писатель сказал: «Любить — не значит смотреть друг на друга, а значит — вместе смотреть в одну сторону». Его изречение подтверждает вашу мысль.

— Надо, чтобы люди понимали друг друга с полуслова, чтобы они жили друг для друга.

— Это в идеале. Об этом пишут в любовных романах. А в действительности — все равно должны быть компромиссы. Что-то в человеке для тебя — главное, что-то — второстепенное. Стопроцентная близость и гармоничность человеческих натур — это миф, встречается крайне редко, только при генетической совместимости — это утверждает немецкий сексолог Нойберт.

— Незнакома с таким автором.

— Постарайтесь найти его книгу «Новое в супружеской жизни». По-моему, у нее такое название, если не ошибаюсь.

— Постараюсь… А живя в Женеве, я убедилась, что швейцарцы в отношении любви — слишком деловые люди… К тому же они очень замкнуты. Работа и дом. Дом и работа. Вот почти и вся их жизнь. В гости они ходят крайне редко, и только к родственникам. А мне по душе совсем другая жизнь. Я — итальянка.

— Тогда вам надо ехать в Италию и выходить замуж за итальянца.

— Возможно, но этого я пока для себя еще не решила… К тому же я хочу сильно любить человека, за которого выйду замуж, и хочу во всем ему доверять.