Два брата

Леночке стало стыдно. Она ласково взглянула на Васю и с чувством сказала:

- Вы простите меня, не сердитесь... Вот вы какой добрый, а я...

- Только место это не очень-то подходящее! - продолжал Вася, чувствуя, как радостно бьется его сердце от ласкового слова Леночки. - Глаза можно испортить!..

- Благодарю вас, Вася... Очень благодарю вас... Теперь мне не надо этой работы... Я сегодня уроки получила... Спасибо Александру Михайловичу, он рекомендовал.

- Вот это лучше! - обрадовался Вася. - У кого?

- У одного купца на Васильевском острове... Каждый день два урока маленькой девочке и за это тридцать пять рублей в месяц... Заниматься от пяти до семи часов вечера...

- Молодец доктор! - весело воскликнул Вася. - Вы знаете, он товарищ Григория Николаевича, - прибавил Вася.

При имени Лаврентьева по лицу Леночки пробежала тень.

- Знаю; я о нем давно слышала... Григорий Николаевич его Жучком зовет.

- Он и впрямь на жука похож. Такой черный весь.

Леночка то и дело посматривала на часы и несколько раз выходила из комнаты под предлогом поторопить Мавру с самоваром, но на самом деле она ходила не к Мавре, а подбегала к дверям и прислушивалась, не раздадутся ли по лестнице знакомые шаги Николая. Но на лестнице было тихо; и Леночка, взволнованная, возвращалась в комнату.

- Куда ж вы, Вася? Подождите, напьемся чаю. Сейчас самовар подадут! остановила Леночка Васю, собиравшегося было уходить. - Еще рано... восемь часов!

- Да вы, быть может, собираетесь куда? Все на часы смотрите!

- На часы?.. Я поджидаю одну товарку... Обещала прийти, да, видно, не придет! - прошептала Леночка.

Подали самовар. Вася молча отхлебывал чай. Он пробовал было начать разговор, но разговор не клеился. Леночка рассеянно слушала его и поминутно взглядывала на часы. Наконец она промолвила упавшим голосом:

- Девять часов. Она, верно, не придет!

- Сходить за ней? - вызвался Вася. - Я скоро.

- Нет, Вася, не надо... Расскажите-ка лучше что-нибудь...

- Не умею я рассказывать, Елена Ивановна!.. - заметил Вася. - Мало ли что бродит в голове, всего не расскажешь... Да и неинтересно... Мало ли какие у кого мысли, да если они мыслями останутся, что толку-то?.. Это я так... вот сейчас о брате вспомнил... Он вот умеет говорить и писать умеет... да вот жаль только, ум у него как-то особенно устроен.

- Как это особенно?

- Так - особенно. Мы с ним часто спорим... Только напрасно... Каждый остается при своем... Только он сердится...

- Будто сердится?

- Ей-богу, сердится... Он стал какой-то раздражительный.

- Поневоле станешь... Он ведь не то, что мы с вами... Он талантливый человек... ему нужна деятельность широкая, свободная, а вместо этого одни неудачи...

- Неудачи? Какие это неудачи? Коля уж очень торопится... Непостоянный он какой-то, а главное - очень уж любит широко жить... Отец дал шестьсот рублей - деньги немалые, а где они? Коля не может себя стеснить, а это большая беда... А впрочем, он умный человек и, верно, придет к тому, что все это суета одна...

- Ну, уж вы, Вася, опять с вашей философией.

- Так я не буду... Я ведь с своей точки зрения.

- Да и не вы одни... Вот тоже и доктор совсем несправедливо нападает на Николая Ивановича... Называет его самонадеянным, заносчивым, воображающим о себе бог знает что. Это все неправда... Надо знать хорошо человека, чтобы судить о нем... Я горячо спорила с доктором.

- Коля не заносчив - это вздор, а что он... как бы сказать?.. легко иногда относится к людям, это в нем есть... Это у него как-то без намерения выходит.

- И это неправда... Он просто давит других своим умом и талантом.

- Так не дави... Зачем давить другого?..

- Это невольно...

Леночка проговорила целый дифирамб Николаю, не замечая, какой горячностью звучали ее слова. Вася слушал молодую девушку и находил, что она очень уж захваливала брата. Он сам очень любил брата и смотрел на его недостатки снисходительно, но все-таки не идеализировал этих недостатков так, как Леночка.

В разговоре о Николае Леночка оживилась и не заметила, как пролетело время. Когда она взглянула на часы, было одиннадцать часов.

- Засиделся я у вас! - проговорил Вася, прощаясь.

- Смотрите, не зовите вашего брата... Нечего его беспокоить! Ему не до посещений! - еще раз напомнила Леночка, провожая Васю. - Это что значит? вдруг воскликнула Леночка.

- Что такое?

- Где ваше меховое пальто? - допрашивала Леночка, заметив, как Вася тщательно укутывался в плед. - С вашим здоровьем да в эдакий мороз в одном пледе! И я еще обещала Марье Степановне за вами смотреть! Где ваше пальто? Верно, кому-нибудь отдали?

- Товарищ один больной... Ему нужней!..

- А вы здоровый что ли?

- Я - ничего, слава богу. Да вы не сердитесь, Елена Ивановна... Он на время взял...

- Ах вы, Вася, Вася, добрая вы душа! - воскликнула Леночка. - Однако так я вас не пущу. Возьмите еще мой платок. Без разговоров! Постойте, я вас сама одену.

И Леночка принесла из комнаты большой теплый платок и заботливо укутала Васю, несмотря на его протесты.

Оставшись одна, Леночка не могла долее сдерживать своего горя. Слезы невольно полились из глаз, и рыдания вырвались из ее груди.