Два брата

Он сам думал о брате так же, как и его приятель, и вот почему ему было еще больнее слышать осуждение Николая от других...

В тот же день Вася был в деревне и обошел все избы. Мужики радушно встречали его и рассказывали ему одну и ту же вечную историю. Вдобавок очень жаловались на нового исправника Никодима Егоровича.

- Старик Иван Алексеевич на покой ушел! Тот еще ничего, а этот лютый.

- Страсть!..

- Строгость ноне пуще пошла!

- Раззор!..

Вася слушал все эти восклицания молча. Слова утешения не шли на уста.

Под вечер он собрался навестить Лаврентьева.

- Ты не слышал разве, Вася, - заметил Иван Андреевич, - ведь Григорий Николаевич чуть не умер...

- Что ты?

- Ездил он в Петербург зимой, помнишь?.. Вернулся и слег в постель в горячке. Доктор отчаивался, думал - не выдержит... Выдержал, однако... Поправился!.. После болезни он, брат, еще нелюдимее стал и, кажется... пьет очень...

- Пьет?.. - протянул Вася и невольно подумал о Леночке. - Он собирался жениться... В Петербурге говорил мне...

- Не слыхал... Едва ли... По-прежнему бобылем... Да вот сам увидишь. Передай ему, пожалуйста, от меня поклон.

Вася застал Григория Николаевича сидящим на крыльце дома в одной рубахе. Он осунулся, постарел и, показалось Васе, был слишком красен.

- Приятель! здорово!.. Когда сюда пожаловал? - встретил его Григорий Николаевич, пожимая по обыкновению руку до боли. - Отощал, отощал! Давно пора на вольный харч! пора!

- Вчера приехал...

- Спасибо, Иваныч, что не забыл старого приятеля. Молодчина! Этим ноне не хвалятся. Н-нет... Ты вот душевный парень... Что у вас в Питере-то... мерзость, чай?..

- И здесь не важность...

- Это верно. Правильно... Правильно, Василий Иванович. Мало важности!.. Вот разве Никодимка, шельмец, важность на себя напускает ноне, как гоголем заходил... И форсит, подлец... Да Потапка тоже... Разбойники!.. Кузька-то ноне к вам в Питер переехал разбойничать, а за себя Потапку оставил... Помнишь, еще примочками отхаживал, когда в Залесье его помяли? Только напрасно вовсе тогда его не решили. Лучше было бы... Зверь, как есть, дикая зверина!.. Но я доберусь до него... Доберусь!

Вася вспомнил, как Григорий Николаевич добирался до Кузьмы и не добрался.

По его лицу пробежала грустная улыбка.

- Думаешь, не доберусь? Хвастаю? Кузьку выпустил, а этого - шалишь! Ша-ли-шь! Коли не опомнится, мы его помнем... помнем! Довольно от него терпит народ!.. - мрачно проговорил Лаврентьев.

Он вдруг замолчал. Молчал и Вася, с участием посматривая на Григория Николаевича.

- А ты что так поглядываешь?.. Ты так, родной мой, не гляди... Лучше ругай Гришку! От тебя все приму - не бойся... Тебя ни-ни... не трону... Ты не брехун, не то что...

Вася смущенно ждал конца. Он догадывался, на кого намекает Лаврентьев. Но Лаврентьев не досказал слова.

- Постой, Иваныч, погоди, голубчик! - проговорил Лаврентьев, когда Вася стал прощаться. - Одно словечко. Елена Ивановна здорова?

Голос Лаврентьева звучал необыкновенной нежностью.

- Здорова...

- И... и... счастлива?..

Трудно было отвечать Васе на этот вопрос. Он сам задавал его не раз и не находил ответа.

- Что ж ты? Говори правду, по совести!

- Кажется, счастлива!

- Дай ей бог, дай бог! - прошептал Лаврентьев и прибавил: - Ну, теперь ступай домой, Иваныч, и приходи ко мне, когда я буду тверезый. Приходи же. Придешь?

- Приду.

- То-то. Ты парень душевный!

Вася возвращался домой тем самым лесом, где часто певал Лаврентьев.

"Зачем это все так случилось?" - думал Вася, и сердце его сжималось при воспоминании о Леночке.

Он задумчиво шел по лесу, а вечер тихо спускался на землю.

XXIV

Прошел месяц.

Вася заметно поправился на деревенском воздухе, так что нередко вместе с Чумаковым занимался мужицкой работой. Чумаков исправно работал все время. Сперва мужики дивились, но потом привыкли. Никодим Егорович несколько раз подсылал узнавать, почему это молодой человек, гостивший в Витине, работает, но ничего не открывалось такого, что давало бы Никодиму Егоровичу надежду на открытие преступных замыслов. Однако он зорко следил и довел до сведения его превосходительства об этом событии.

Генерал поморщился и соображал.

- Вы говорите - работает, как мужик?

- Точно так, ваше превосходительство. Как простой мужик!

- Ггмм. А еще?

- Пока ничего-с.

- И незаметно, чтобы... вредные идеи?

- Трудно поручиться, ваше превосходительство!

- Трудно!.. Гм, да, трудно.

Его превосходительство был в некотором затруднении.

- Ждите приказаний! - решил он и послал за юрким молодым человеком из Петербурга.

- В законе указано насчет такого факта?

- Нет. Я уже слышал! - почтительно улыбается правитель канцелярии.

- Я полагаю, странно.

- Но, быть может, ваше превосходительство, цель очень уважительная.

- Работать, как простой мужик? - усомнился генерал.

- Этот молодой человек - технолог.

- А дальше?

- И хочет изучить сельское хозяйство на практике.

- А?.. Вы думаете?

- Я не могу предрешать фактов, но полагаю... Во всяком случае, если угодно будет вашему превосходительству поручить строжайшее наблюдение...

- Конечно, конечно.

Никодим Егорыч получил соответствующие приказания.