Два босса для меня

Гном не сумел сдержать судорожного вздоха, что было странноватеньким, учитывая, что ситуация-то кристально ясная… Чего удивляться?

Со стороны Сани не поступило никаких опознавательных признаков того, что он в полной мере осознал происходящее.

Как сидел, истуканом ледяным, пялился на меня, так и продолжил.

Ну давайте, мальчики, следующий вопрос в студию… И закончим уже с этим. Или не закончим. Я еще не до конца оформилась с развитием драматического конфликта.

— И… Я же правильно думаю, она — дочь кого-то из нас? — выдохнув и запустив в грудь побольше воздуха, Гном, судя по всему, обрел некоторую смелость. И логичность. Надо же! Какие выводы!

— Да, — кивнула я. И не сдержалась, мазнула взглядом по Саниной роже. Каменной, тут все без изменений к сожалению.

— И чья? — задал следующий, поражающий своей неожиданностью, вопрос Гном.

Я сделала эффектную паузу, посмотрела, наконец, на Гнома, получив странное удовлетворение от его красной напряженной рожи, потом перевела взгляд на Саню. Н-да… Он живой, вообще?

И ответила, с нескрываемым удовольствием, чистую правду:

— Понятия не имею.

С полминуты в салоне висела красивая пауза, достойная МХАТа, а затем, совершенно неожиданно, пришел в себя Саня. Моргнул, оскалился и выдал:

— Сейчас поедем делать тест.

— Какой еще? — подозрительно посмотрела я на него.

— ДНК, блять! — прорычал он, распахивая дверь и протягивая в мою сторону лапу.

Я сильнее вжалась в дверцу машины и ответила:

— Нет!

— Что значит “нет”? — Гном удивленно задрал брови, и стал при этом настолько забавно выглядеть, что я бы рассмеялась… Если б не была настолько напряжена.

— Нет — значит нет, — сказала я, — я не дам согласие на тест.

— Да кто тебя спросит? — возмутился Саня и нагнулся, вылавливая меня с сиденья.

Я уперлась ногами сильнее, выставила вперед руки:

— Попробуй только! Такие анализы берут только в присутствии законного представителя и с его согласия! А я такого согласия не дам! И если вы меня не выпустите, Варька вызовет полицию! И еще журналистов! Прикиньте, уровень скандала?

— Да откуда она?.. — задохнулся от гнева Гном, пытаясь отпихнуть Саню с пути и самостоятельно выудить меня из машины.

— Я ей рассказывала! — с торжеством заявила я, — она не дура, два и два сложила! Так что выпускайте меня скорее, пока не стало слишком шумно!

— Ах ты… Мелкая… Сучка! — каменного Саню, наконец, пробило на эмоции, и я от их вида получила неимоверный кайф. А нечего потому что даже думать о том, чтоб моего ребенка, словно лабораторную крысу, на экспонаты разбирать! Без моего на то согласия!

В принципе, если быть честной, я и сама была бы не против узнать, кто из них биологический отец Ксюхи, но это никогда не стояло в приоритете.

С той минуты, когда впервые, с ужасом и оторопью, увидела на тесте две полоски, я привыкла, что Ксюха — моя, и никогда даже в голову не приходило искать ее отца. Зачем?

В ту ночь косячили все. И они, и я.

Так что винить по большому счету некого, кроме себя.

И рассчитывать на них… Ну такое себе…

Мои Деды Морозы, судя по отсутствию нормальной хватки, были на редкость дерьмовыми мошенниками, а, значит, вполне вероятно, могли бы уже в тюрьме отдыхать…

И на кой они мне нужны были бы в той ситуации?

А уж в нынешней, так и вообще опасно с ними связываться.

Так что желание выяснить, чья Ксюшка дочка, я списала на стресс и природную маскулинность, глупые пережитки шовинизма и патриархальности.

Ксюхе папа вообще нахрен не нужен был. Мы с Варькой вполне со всем справлялись.

Поиметь с мужчин алименты… Да не смешите меня. Учитывая мой образ жизни и вообще саму глупую и опасную ситуацию, в которой я оказалась, никаких достоверных сведений давать ни о себе, ни о Ксюхе, я не могла, даже если б и хотела.

И объяснить свой отказ по-нормальному тоже не представлялось возможным.

А, значит, что?

А значит надо изображать упертую недалекую дуру, вполне способную подкинуть ворох проблем.

Чтоб впечатлились, оценили и отцепились.

И, желательно, еще и святым крестом себя осеняли только при воспоминании обо мне.

Неизгладимое надо впечатление оставить…

Ну, с этим я справлюсь.

— Выпускай давай! — скомандовала я, глядя прямо в глаза Сани, непостижимым образом почуяв в нем слабину. Гном, опять забравшись на пассажирское, грозно пыхтел, выражая полную солидарность с лидером, но не высказываясь. И хорошо, и правильно, а то еще и бы и он огреб.

Так-то, я ромашка, но не в ситуации, когда дело идет о моем ребенке. Тут любому глотку перерву.

— Алиса, — Саня, похоже, выдохнул, взял себя в руки неимоверным усилием воли и решил еще один заход сделать, — успокойся… Мы не хотим ничего плохого, пойми… Но просто… Это шок, ты должна нас понять…

— Ага, конечно… С моим не сравнить! — слезливо пожаловалась я, отыгрывая тупую стерву.

— Алис… — Гном решил, что я ведусь, и радостно усилил напор, — мы же все понимаем… И хотим помочь… Компенсировать…