Два билета в никогда

Едва лишь он подумал об этом, как в гостиной раздался звонок. Впрочем, это был не совсем звонок. Начало какой-то испанской песни, где явственно слышалось слово «карасон». Когда-то Вересень знал, что означает слово. Но теперь забыл.

– У кого-то телефон, – сказал он. – Звонит. Кажется, у тебя, Аня.

Она даже не сделала попытки вынуть телефон из кармана джинсов, лишь еще крепче вцепилась в книгу.

– Ты не ответишь?

– Нет смысла. Звонит один урод из Праги. Поехал туда со всем классом. А теперь названивает.

– Так ты не ответишь?

– Я устала от него. Не хочу разговаривать. И разве это не мое личное дело?

– Костя не в Праге, Аня. – Голос Вересня стал мягким, как воск. – Это родителям он сказал, что едет в Прагу. А сам приехал сюда. Еще до Нового года. Тридцать первого числа. Ты ведь знаешь об этом.

– Нет.

– Где вы достали ружье?

– Какое ружье?

– «Кригхофф». С вертикальными стволами.

– Впервые слышу о таком. Я девочка, и мне не нравятся ружья.

– А Костя Старостин тебе нравится?

– Не особенно.

– В его телефоне много эсэмэсок от тебя.

– Интересно. И что я там пишу?

– Я люблю тебя. В одно слово.

– Как ялюблютебя?

– Да.

– Ну, может быть. Мы встречались в прошлом году. Потом он мне надоел. Я с ним порвала.

– Это было не так давно?

– Не так. Что это меняет?

– Он погиб, Аня. Замерз в лесу. Заблудился в метели и замерз.

– Это… правда?

– Да. Мы нашли его три дня назад. Здесь, неподалеку.

– Поэтому у вас его телефон?

– Да.

– А зачем было звонить по нему? Разыгрывать комедию? Мне жаль, что Старостин умер. Но я не знаю, что он делал здесь.

– Убивал. Потому что ты его попросила.

– Какие глупости. Как я могла попросить убить кого-то? И кто бы на это согласился?

– Тот, кто отвечает на «я люблю тебя» – «я люблю тебя». В одно слово.

– Я люблю тебя – не повод убивать.

– Еще какой, девочка. Еще какой.

Вересень не понимает, что происходит. Как будто все пространство вокруг обложено ватой, имитирующей снег. В таком снегу три дня назад нашли Костю Старостина, одноклассника Ани Новиковой. И ружье «Кригхофф» со спиленными заводскими номерами. Но главное – во внутреннем кармане Костиного пуховика обнаружился телефон. У технического отдела ушли целые сутки, чтобы реанимировать безнадежно переохладившийся аппарат, но теперь Вересню известно все. Или почти все. Это «всё» заключается в «ялюблютебя», «ничего не бойся», «ты готов?», «я на месте», «что мне делать?» «С НОВЫМ ГОДОМ-ОН БУДЕТ ТВОЙ»; в исходящих и входящих, последний из которых (исходящий) датируется вечером тридцать первого декабря.

Аня трубку не взяла.

Слишком много смс, слишком много неотвеченных и пропущенных звонков, которые сжирают батарею без остатка.

Пространство вокруг Вересня обложено ватой; все, находящиеся в комнате, исчезли. Остались только они с Аней. Глаза Ани пусты и черны, и самое страшное – он не понимает природы этой пустоты.

Я всего лишь хотела сказать, что правды от нее не добьешься.

– Хочешь, я расскажу тебе, как все было?

– Уверена, что так не было и не могло быть никогда. Но валяйте.

– Ты терпеть не могла свою бабку. Наверное, у вас были основания ненавидеть друг друга.

– Не было никаких оснований. Или нет… У других их было больше. Но валяйте. Даже интересно.

– Ты договорилась со своим мальчиком. Костей Старостиным…

– Он не мой мальчик. Он хотел им быть. Но он не мой мальчик. Я вас внимательно слушаю.

– Он приехал сюда. Скорее всего – на каких-то попутках. Еще до метели. Утром или днем. Он был поблизости. Пока собаки не были отравлены.

– Я не травила собак.

– Ты попросила об этом Марика.

– Глупости. Марик – урод и сумасшедший. Вы тоже сумасшедший.

– Его ведь нетрудно было уговорить? Марика? Существуют рычаги… О которых ты знаешь.

– Хотите сказать пошлость? Валяйте. Даже интересно.

– Когда собаки были отравлены, ты впустила Костю внутрь поместья.

– Я? Я даже не выходила на улицу.

– А он оставался на улице. Мерз несколько часов. Встретил Новый год в темноте. Ждал, пока ты решишь, что все успокоится, и выведешь цель на линию огня.

– Я читала книгу в гостиной. И никого не выводила.

– Здесь, в сарае у Михалыча, Костя забыл свою шапку. Или она просто слетела с его головы. А потом, когда выстрел был сделан и Костя побежал посмотреть, попал ли он в цель, его увидел твой дядя. Виктор. Из дома. Окна его комнаты как раз выходят на поле для гольфа. Их с Мариком комнаты.

– Я знаю, что вы скажете сейчас. Что дядя Витя понял, что посторонние на территории и что случилось что-то ужасное. И побежал за Старостиным. А Старостин побежал от него. И оба выскочили за ворота. И там Старостин убил его. Потому что у него было ружье. И он защищался.

– Примерно так и было.

– Почему я не работаю следователем? У меня бы получилось, как вы думаете?

– Костя умер, Аня. Погиб. Замерз. Его больше нет.

– Мне очень жаль. Очень.

* * *

…Из дневника Ани Новиковой

В ящике пусто, или мне кажется?

Теперь я все знаю, Из.