Два апреля

- Что вы! Меня бы стали лечить. И без того мне частенько щупают лоб... И кажется, что все в жизни получаешь бесплатно, как бы авансом. Предчувствуешь, что когда-нибудь придется платить за все сразу.

- Может быть, вы расплачиваетесь, да не замечаете этого?

- Я думала о таком, - сказала Эра. - Вряд ли. Конечно, я делаю, что могу. Но так мало... И - честно говоря - не то, что могу, и не то, что могу.

- Пишете вы только для кино? - спросил Овцын.

- Как раз для кино я почти не пишу. Мне больше нравятся газеты. Еще больше журналы, - улыбнулась она.

- А где вы образовывались?

- В университете. Позвольте, кто у кого берет интервью?

- Я и забыл, что вы по делу, - рассмеялся Овцын. - Хорошо, берите вы у меня. Наверное, вас интересуют характеристики «Кутузова» и мои анкетные данные?

- И некоторые сведения из истории вашей экспедиции. Но я не способна писать при таком освещении.

- Через час станет светлее, - сказал Овцын. - Поговорим пока о чем-нибудь другом, что не надо записывать.

- Лучше зажжем свет, - строго сказала Эра. - А то вы человек ловкий и опять заставите меня рассказывать о себе.

- Пусть будет по-вашему, - сказал Овцын.

Незаметным движением он нажал кнопку в подлокотнике дивана, и каюта осветилась.

- Как вы это сделали? - спросила она щурясь.

- Дистанционное управление светильниками, - сказал Овцын, посмеиваясь, и показал кнопку. - Техническая новинка. Поражает воображение журналистов больше, чем гирорулевой или курсограф.

- Доберусь и до курсографа - пообещала Эра, поджав губы.

- Не доберетесь, - сказал Овцын. - У меня его нет. Все-таки судно речное. В речном деле курсограф не применяется.

- Я попрошу вас отнестись серьезнее, - сказала Эра.

Она расспрашивала дотошно, а в блокнот записывала немного - только цифры, имена и даты. Когда она, наконец, кончила допрос и подняла руки, чтобы поправить прическу, Овцын выключил свет. Они вышли на палубу. Только что показалось солнце, красное, расплющенное и щербатое, совсем

неяркое. На него можно было смотреть не щурясь. Они смотрели на солнце.

- Чего мы ждем, почему не выходим в море? - спросила Эра.

- Куда торопиться? - сказал Овцын. - Набирайтесь терпения, Эра Николаевна. Суровая Арктика скована льдами, как городская улица асфальтом, запишите это в свой блокнот. Так что не все ли равно, стоять здесь или в Архангельске?

- Неправда, - сказала Эра. - Я знаю, у вас приказ идти без остановок до Архангельска. Вы бы не стали стоять просто так.

Было прохладно. Она поежилась, и он набросил на нее свой плащ.

- Если вам здесь надоело, завтра выйдем, - улыбнулся Овцын. -Сегодня произведу уничтожение девиации. Механики кое-что наладят в своем хозяйстве. И в путь.

- Так бы и говорили. - Она засмеялась. - А то разыгрываете из себя судовладельца. Почему же вы не спите, если вам днем надо будет работать?

- Разыгрываю из себя железного человека, - ответил он сухо,

- Разве можно сердиться на шутки? Вы недотрога, капитан.

Из-за надстройки вышел Згурский. Увидев Овцына и Эру в его плаще, он споткнулся на ровном месте, потом вежливо приподнял кепку. Повернувшись спиной, он стал прилаживать к глазу аппарат.

- Вы давно знакомы? - спросил Овцын, глядя на оператора.

- Леночка моя подруга. Значит, лет шесть... Странная девушка. В восемнадцать лет вышла замуж, а он на десять лет старше. Уже давно двое детей. Хотят третьего.

- Что тут странного?

- Ничего, это я так... - проговорила Эра. - Перелистываю журнал мод... Пойдемте, Иван Андреевич. Я уже хочу спать. Пусть меня разбудят, когда начнете уничтожать девиацию. Я правильно запомнила?

- Безупречно.

- Скажите, а зачем ее уничтожают?

- Не сдавать же на склад это добро, - пошутил Овцын.

Неподходящее было время, чтобы читать лекцию по теории девиации

магнитных компасов.

Овцын задержался в Беломорске по просьбе старшего механика. Тот хотел прочистить фильтры и навести порядок в электросхемах, запоротых неопытным электромехаником.

- Постоим два дня, зато придем в Архангельск в идеальном виде, -волновался стармех. - Там же начальство встретит.

Овцын согласился и решил заодно устранить девиацию. Хуже нет для моряка наказания, чем сомневаться в своих компасах. За два дня работа была сделана, команда порезвилась на берегу, посмотрела кинофильм, потанцевала в клубе и укрепила бюджет беломорских закусочных. Вели себя вполне прилично, оставив доброе впечатление. К отходу «Кутузова» на причале ранним утром собралась стайка принаряженных девушек. В отдалении остановилась серая «Волга». Овцын пригляделся. За рулем была женщина. Она вышла из машины, закурила и присела на сельдяную бочку.

- Вы вступили на путь в высшее общество - спросил Овцын у старпома.

- При чем тут общество? - сказал Марат Петрович. - Это прекрасная женщина. Пусть она будет хоть пастушкой.

- Золотые слова, - заметил Овцын. - Командуйте, чтобы отдавали носовые...

Сразу как отдали швартовы, женщина поднялась с бочки, эффектно развернула машину на узкой полосе причала и унеслась.

- Вот и прощай... - вздохнул Марат Петрович.

- Она будет страдать? - поинтересовался Овцын.