Dust

"Странно", - сказал Лукас, прекратив свое занятие.

Джульетта не стала спрашивать, что именно странно, надеясь, что он забудет об этом. Она была слишком горда, чтобы запретить ему прикасаться к ней подобным образом.

"Мой любимый маленький шрам исчез", - сказал он, потирая место на ее руке.

У Джульетты поднялась температура. Она снова оказалась в воздушном шлюзе, так было жарко. Одно дело - молча прикасаться к своим ранам, другое - называть их. Она отдернула руку и перевернулась на спину, решив, что эта ночь все-таки будет для сна.

"Нет, дай мне посмотреть", - умолял он.

"Ты жестокий", - сказала ему Джульетта.

Лукас погладил ее по спине. "Нет, клянусь. Можно, я посмотрю твою руку?"

Джульетта села в кровати и натянула простыню на колени. Она обхватила себя руками. "Мне не нравится, что ты упоминаешь о них", - сказала она. "И у тебя не должно быть любимчиков". Она кивнула в сторону ванной комнаты, куда через приоткрытую дверь просачивался слабый свет. "Мы можем, пожалуйста, закрыть ее или выключить свет?"

"Джулс, клянусь тебе, я люблю тебя такой, какая ты есть. Я никогда не видел тебя другой".

Она поняла это так, что он никогда не видел ее обнаженной до ранения, а не то, что она всегда казалась ему красивой. Встав с кровати, она направилась в ванную, чтобы погасить свет. Она потянула за собой простыню, оставив Лукаса одного и голого на кровати.

"Это было на сгибе твоей правой руки", - сказал Лукас. "Три из них перекрещивались и образовывали маленькую звездочку. Я целовал ее сотни раз".

Джульетта погасила свет и осталась одна в темноте. Она все еще чувствовала, как Лукас смотрит на нее. Она чувствовала, как люди глазеют на ее шрамы, даже когда она была полностью одета. Она подумала о том, что Джордж видит ее в таком виде, и в горле встал комок.

Лукас появился рядом с ней в кромешной тьме, обнял ее, поцеловал в плечо. "Возвращайся в постель", - сказал он. "Прости. Мы можем не включать свет".

Джульетта колебалась. "Мне не нравится, что ты так хорошо их знаешь", - сказала она. "Я не хочу быть одной из твоих звездных карт".

" Я знаю", - сказал он. "Ничего не могу с этим поделать. Они - часть тебя, единственной тебя, которую я когда-либо знал. Может быть, нам стоит попросить твоего отца взглянуть...?"

Она отстранилась от него, только чтобы снова включить свет. Она изучала в зеркале сгиб своей руки, сначала правой, потом левой, думая, что он, должно быть, ошибается.