Душный театр

ШарлоттаКарловна. Сказали б им, а, ЗлатаНиколаевна!

Злата. Хотя виноват он разве что в том, что женился намне. (Уходит.)

ШарлоттаКарловна. Сказали б!

Старик. С кем ты живешь, Лотта?

ШарлоттаКарловна. С кем мне еще жить? Одна.

Старик. А сестры? Еще какая-то, кажется, былародня. Родители умерли?

ШарлоттаКарловна. Родители? Кого хватились! А прочие все давно поразъехались. Чего им тут делать, в Сибири в этой?!

Старик. Народину?

ШарлоттаКарловна. Народину нас не пускают. Родину заняли. Мы в семьдесят третьем ездили с Милей, с сестренкою, в нашу деревню. НаВолгу. Сейчас там одни русские живут дахохлы. Развал, запустение. Понятно: ведь начужое пришли.

Старик. Начужое.

ШарлоттаКарловна. А старший племянник, Рихард, -- ему в позапрошлом году удалось в Германию выехать.

Старик. В западную?

ШарлоттаКарловна. Ну, в феерге. Только какая это сейчас нам родина? Он и языка-то почти не знает. Молодые, они язык учить не хотят, все по-русски. Письмо недавно прислал.

Старик. Тоскует?

ШарлоттаКарловна. Продукты, пишет, дорогие. А с жильем хорошо. Вот. А остальные -- кто где. Миля в Симферополе, Сусаннав Алма-Ате, в техникуме учится.

Старик. Миля, значит, тоже начужое пришла?

ШарлоттаКарловна. Как начужое?

Старик. Там раньше татаре жили.

ШарлоттаКарловна. Выходит, начужое.

Старик. Вот и все мы так, кажется.

ШарлоттаКарловна. Вы простите меня, Николай Антонович, что я навас давечанакричала.

Старик. Ерунда, Лотта. Пустяки. Не стоит и вспоминать. А ты, значит, осталась.

ШарлоттаКарловна. Ну! Я -- как вы.

Старик. В таком случае, вот что, Лотта: Златане сегодня-завтрауедет в Красноярск, у нее сессия. Так что перебирайся ко мне. Ты одна. Я один. Будешь хозяйкой.

ШарлоттаКарловна. Ой, Николай Антонович!

Старик. Что ой?

ШарлоттаКарловна. Ничего... только...

Старик. Я понимаю: ты предпочлабы, чтобы я сказал тебе это лет... тридцать назад.

ШарлоттаКарловна. Мне и мысли такие не приходили. Кто вы и кто я!

Старик. Но тут уж ничего не поделаешь.

ШарлоттаКарловна. Ой, Николай Антонович! Дазачем я нужна-то вам, старая!?

Старик. Раньше не получилось.

ШарлоттаКарловна. У меня после вас и не было никого. Я... я завами ходить буду... я... я...

Старик. Не надо замной ходить, Лотта. Ходить я бы тебя не позвал.

В темноте, незамеченная, появляется Злата

Я еще держусь!

ШарлоттаКарловна. Држитесь, Николай Антонович.

Старик. Держусь, а?

ШарлоттаКарловна. Еще как держитесь!

Старик. Ведь было же между нами что-то, а? Не от нас с тобою -- от Бога. Ты помнишь, Лота? Ты помнишь?!

ШарлоттаКарловна(кокетливо). Как вам такое вспоминать не совестно, Николай Антонович!

Старик. Сколько ж ее осталось, нашей жизни?

Злата(тихо). Ромео.

Старик. Восемьдесят лет -- разве возраст? Правда, Лотта?

Еле слышный звон будильникаиз глубины дома.

Злата. Ч-черт! Будильник! (Убегает.)

Китаврасов (просыпаясь). Что, пора?

Старик. Лежи, лежи, Андрюшенька.

Китаврасов. Который час?

Старик. Тебе нельзя двигаться.

Китаврасов. Я не проспал?

Злата(появляясь). Я про него и забыласовсем.

Китаврасов. Который час?

Злата. Зазвонил!

Китаврасов. Который час, я спрашиваю!

Злата. Как ты его услышать-то умудрился?!

Китаврасов. Может мне кто-нибудь ответить?!

ШарлоттаКарловна. Без четверти шесть, Андрей Николаевич. Утро уже.

Китаврасов. Мне нельзя опоздать наавтобус.

Старик. Ты с умасошел.

ШарлоттаКарловна. Только светает зимой поздно.

Китаврасов. Я должен завтраутром вылететь в Вену.

Старик. Это невозможно, Андрюшенька.

Китаврасов. У меня нет вариантов.

Злата. Варианты есть всегда.

Китаврасов. Иначе они не выпустят меня вовсе.

Злата. Тебе в туалет нельзя вставать!

Китаврасов. Они мне сказали.

ШарлоттаКарловна. У вас инфаркт, Андрей Николаевич.

Китаврасов. Иначе я попаду в лагерь, в ссылку, к черту нарога!

Злата. В туалет -- не то что наавтобус!

Китаврасов. Заграницу уверенного земледелия.

Старик. Ты помнишь, что с тобой было?

Китаврасов. Подохну наэтих... просторах.

Злата. Предпочитаешь подохнуть надороге к автобусу?

ШарлоттаКарловна. Полежать надо.

Китаврасов. Предпочитаю. Представь себе! И не хорони меня прежде времени! Я еще ничего. Я крепкий. Я держусь!

Злата. Господи! И этот -- держится!

Китаврасов. Во мне силы больше, чем может показаться напервый взгляд! Как-нибудь вытерплю! А наЗападе, славаБогу, медицинапокане бесплатная.

Старик. Не доберешься ты до Запада, Андрюша.

Китаврасов. Заштопают. Вылечат. Как новенький буду!

Старик. Тебе хоть неделю надо перележать!

Китаврасов. Доберусь, папа.

Старик. Папа?

Китаврасов. Я доберусь. Все болезни, в конечном счете, от недостатки воли.

Злата. Оптимист.

Китаврасов. От духовной вялости.

Старик. Папа?

Китаврасов. Знаешь, у Солженицынатридцать лет назад обнаружили неизлечимый рак, больше годажизни никак не давали.

Старик. Ты полагаешь, мне достанет сил позволить тебе умереть насвоих глазах?

Китаврасов. Я не умру!

Старик. С собственного попустительства?

Злата. Хромыху же позволил.

Старик. Там я просто не мог помочь! И это не одно и то же, Злата!

Злата. Все одно и то же, папочка.

Старик. Значит, и ты с ним заодно?

Злата. Все насвете одно и то же!

Старик. Значит, и ты считаешь, что ему можно ехать?

Злата. Наверное, нельзя, а, кажется, папочка, надо.