Душман. Зачистка

Лавров слушал его, стараясь понять, что произошло с этим человеком? Еще вчера он готов был стрелять в любого, на кого показывало ему руководств организации, а сейчас он сидит за стаканом водки, став таким жалким и беспомощным человеком.

«А, вдруг он прав? А, что, если это действительно так и сейчас руководство организации начинает планомерно избавляться от своих стрелков, сдавая их своим врагам?» – неожиданно для себя, подумал Павел, вспомнив последние события в Пятигорске.

Сутугин выпил водку одним глотком и, схватив жадно холодный пирожок, начал им закусывать.

***

Лавров смотрел на него и невольно дивился произошедшим в этом человеке изменениям. Сутугин, каким он его помнил, был жизнерадостным парнем, улыбка никогда не сходила с его широкого, покрытого веснушками лица. Он окончил, как и он Рязанское военно-десантное училище, но в воинскую часть не попал. Во время выпускного бала, он в состоянии алкогольного опьянения угнал машину начальника училища и разбил ее в хлам. Ему грозило заключение, но сотрудник особого отдела училища вмешался в это дело. С Глеба тогда сняли пагоны, но оставили на свободе. Вскоре он попал на курсы в школу КГБ, где он и познакомился с ним. Они не были близкими друзьями, скорей всего были с ним хорошими знакомыми.

Сейчас перед Павлом сидел совершенно другой, незнакомый ему человек. От прежнего Глеба, практически не чего не осталось, разве лишь одни веснушки на его широком, отекшем от алкоголя, лице.

– Павел! Не знаю, как ты, но я решил все бросить. Не хочу быть в роли живца. Я еще молод, не женат и у меня еще все впереди. Я не хочу нарваться на нож и не хочу все время жить в страхе, ожидая, когда за тобой придут блатные или сотрудники милиции.

– Глеб! Я не узнаю тебя. Ведь все мы давали клятву, что будем до последней капли крови бороться с преступностью.

– Ты, прав. Я тоже, как и ты боролся с ней, я и сейчас готов бороться, но я не уверен, нужна ли народу наша с тобой борьба. Трудно бороться, когда в чем-то неуверен. Ты понимаешь, в один прекрасный день, я словно прозрел. Проснулся как-то утром и понял, что у меня в отличии от миллионов людей нет будущего. Вот так, Павел. А, после убийства наших ребят, я вообще запаниковал. Мне стало страшно. Я считаю, что нас сдают по одному и сдают не сами бойцы, а кто-то там наверху.

– Глеб. Мне иногда приходиться общаться с генералом Антиповым. Я верю этому человеку. Он не может нас предать!

– Да, брось ты, Павел! – зашептал он в ухо. – Ты помнишь, к нам в школу приезжал такой симпатичный полковник? По-моему, его фамилия Машин. Так, вот, я вчера его видел в ресторане Прага. Ты знаешь, какой у него на руке перстень с зеленым камнем? Да, он стоит столько, сколько нам с тобой за всю жизнь не заработать. Скажи мне, откуда у него такой перстень?»

«Действительно, откуда у полковника Машина может быть подобный перстень? А, может, это тот перстень, который я передал ему вместе с другими ценностями? – невольно подумал Лавров. – Нет и еще раз нет! Не мог полковник Машин присвоить себе эти ценности. Он ведь сотрудник КГБ и это говорит о многом».

Павел сидел и смотрел на Глеба. Ведь он был в чем-то прав. Уж слишком часто в средствах массовой информации стала появляться информация о деятельности организации «Белая Стрела». Раньше все эти убийства списывались на конфликты противоборствующих преступных группировок, теперь же, все стали приписывать «Белой Стреле», чем стали вызвать не однозначную реакцию у населения страны. Многие люди из высшего эшелона власти, которые еще раньше положительно отзывавшиеся о деятельности этой организации стали дистанцироваться от нее, сравнивая ее бойцов с обычными преступниками. Вот это и послужило началом ликвидации организации. Маленькие боевые ячейки, разбросанные по всей стране, стали исчезать с невероятной скоростью. Кого-то из бойцов задерживали работники милиции и те, бесследно исчезали за высокими стенами следственных изоляторов, где господствовала власть воров и блатных. Другие погибали от рук преступников, которые мстили им за пережитые минуты страха.

– Ну, что Глеб? Значит, решил залечь?

– А, что делать, Павел? Воевать с ветряными мельницами, я не хочу.

– Не стану отговаривать. Каждый выбирает свою дорогу в этой жизни. Я еще хочу повоевать, и чем больше я их уничтожу, тем лучше буду себя чувствовать в сырой земле.

Он пьяно усмехнулся и посмотрел на Лаврова.

– Хорошо, если сразу умрешь? А, если будут мучить? Кстати, тебе не снятся мертвецы? У меня от них крыша едет. Иногда, даже никак не могу понять, где сон, а где реальность.

– Тогда тебе действительно пора на покой. Давай, Глеб, будем прощаться. Я не уверен, что мы еще с тобой когда-нибудь встретимся. Удачи тебе. Прощай!

Лавров встал из-за стола и, обнявшись с Глебом, вышел из кафе и направился на вокзал.

***