Душман. Зачистка

– Автомобиль «Форд» государственный номер 595 прижмитесь к обочине! – последовала команда.

Нужно было что-то делать, чтобы оторваться от преследователя. Лавров включил поворотный сигнал и стал делать вид, что готов выполнить команду. Когда он остановился, милицейская автомашина проехала метров десять вперед тоже остановилась. Из нее вышел офицер и направился в его сторону. В этот момент Павел резко нажал на педаль газа и его «Мустанг» словно не объезженный конь сорвался с места. Едва не сбив с ног подходящего к нему сотрудника милиции, он ударил милицейскую машину в зад, развернув ее на сто восемьдесят градусов вокруг оси. Не останавливаясь, он вогнал педаль газа до упора и машина, словно вихрь, помчалась по улице. Ему удалось дважды пролететь через перекресток на красный свет, в результате чего он получил значительную фору. Подъезжая к следующему перекрестку, Лавров заметил милицейскую автомашину, которая на большой скорости летела ему на встречу. Он резко затормозил и не сбавляя скорости свернул в небольшой переулок. Милицейский УАЗ хотел тоже повторить этот маневр, но у него не получилось. Милицейская автомашина была значительно выше и значительно тяжелей его автомашины. По закону физики, центробежная скорость сыграла свою роковую роль. УАЗ неожиданно упал на бок, и его потащило на стоявшее дерево. Что было потом, он не видел, так как свернул уже на другую улицу.

Прикинув про себя все варианты погони, Лавров резко развернулся и помчался в противоположную сторону своего изначального движения. Проскочив несколько перекрестков, он повернул в сторону выезда из города. Движок машины, не смотря на сильный удар, звучал по-прежнему ровно, и это не могло не радовать Павла. До выезда на трассу оставалось уже совсем немного. Впереди показался КПМ. Он видел, как два сотрудника ГАИ пытались растянуть на дороге металлическую ленту с шипами, но они явно опаздывали это сделать. Когда до них оставалось метров тридцать, они бросили ее и рванули в разные стороны, чтобы не угодить под колеса его автомашины. Он ударил правой стороной своей автомашины, милицейскую «девятку», которая словно теннисный мячик отлетела в сторону и ударилась в кирпичную стенку. Через какое-то мгновение, она задымилась, а затем покрылась ярким пламенем. Лавров не слышал взрыва. В зеркало заднего вида он увидел, что она приподнялась над дорогой и завалилась на бок. Секунда и черный дым закрыл ее от его взора.

Впереди открывался простор и он словно бежавший из заключения узник, каждой своей клеткой воспевал эту свободу. Павел проехал еще километров пятнадцать, когда его машина остановилась. Он вышел из машины и поднял капот. Так и есть, при таране милицейской автомашины он повредил радиатор своей автомашины, и из него вытекла вся охлаждающая мотор жидкость. Схватив свои сумки, он устремился в лес. Вскоре ему навстречу попалась небольшая речка. Он высыпал из сумки свои вещи. Отобрав, самое необходимое. Он положил все это в одну из сумок и закинул ее за плечо. В другую сумку Лавров положил большой камень и утопил ее в речке. Он вошел в реку и поплыл вниз по течению. Вода была холодной, сильно болела раненная рука, но он все плыл и плыл. Наконец Павел понял, что окончательно выдохся и стал медленно подгребать к берегу.

Выбравшись из воды, он растянулся на берегу. Отдышавшись, он направился в сторону леса. До него оставалось еще метров восемьсот, когда Лавров услышал за своей спиной надрывный лай собаки. Это была милицейская погоня.

***

Лавров бежал, как мог. Ветки больно хлестали его по лицу. Где-то вдали за его спиной затихал надрывный лай собак. Почувствовав, что силы начинают оставлять его, а ноги начинают непроизвольно заплетаться, он упал на землю. Его тело билось в конвульсиях, требуя от него все больше и больше воздуха. Ему начинало казаться, что он потихоньку стал умирать. Это продолжалось не так долго. Павлу удалось справиться с собой и восстановить свое дыхание. Он снова поднялся на ноги и по мере своих возможностей, побежал дальше. Он вспомнил Афганистан, где ему не раз приходилось выводить свою группу из плотного кольца моджахедов. Они там тоже вот так же бежали, теряя последние силы, но не надежду, на спасение. И эта надежда заставляла их творить что-то невероятное и непонятное их врагам. Тогда за ночь они совершали такие по дальности переходы, которые были не под силу хорошо натренированным спортсменам, а им еще приходилось при всем этом нести на носилках убитых и раненных товарищей.