Душевный лекарь. О перенесении скорбей

Если унынию и скуке будешь поддаваться, то еще большее уныние на тебя восстанет, и со стыдом изгонит тебя из монастыря. А если будешь против него стоять и побеждать предписанным образом, то всегда после победы последует радость, утешение и большая духовная крепость. Всегда у подвизающихся бывает попеременно то печаль, то радость.

Святитель Тихон Задонский (1724–1783).

Пишешь, что иногда такая скука нападает, что не знаешь, что и делать. Скука бывает от безделья, а если ты занят и у тебя дело есть, то это не скука, а тоска – нежеланная гостья монаха и живущего с монахами. Иначе называется она «уныние» – бес полуденный. Помнишь, говорится в Библии про Саула: И возмущал его злой дух (1 Цар., 16, 14). Давит душу тяжело, нужно, апатия в мир тянет, к людям. Монахов сей бес сильнее еще давит и душит, особенно кто поддастся ему. Ну, тогда хоть криком кричи, на стену полезай, волосы рви. И у-у, как лихо! Главное, тут молитва на ум не идет, бесчувствие, безвкусие духовное нападает. Нужно преодолеть себя, переломить, встать на молитву и класть земные поклоны с молитвою Иисусовою, а потом вслух по-церковному читать псалтырь – кафизмы одну или две. Мне всегда это помогает. Миротворно и умилительно также бывает чтение в эти минуты про Страсти Христовы, особенно Гефсиманская ночь: Начал скорбеть и тосковать… Душа Моя скорбит смертельно (Мф. 26, 37–38). О! Господи, Господи! Сделай так, чтобы когда затоскуем мы по Тебе, Радости нашей, тосковали с Тобой бы…

Вас гнетет только бесенок полуденный, а нас, монахов, целый бесище. Только нюни-то тут и распусти, – он тебе покажет. А как разорешься на него, растопчешься задашь хорошую встрепку, небось струсит, сразу сбежит. Потом прогоню полуденного-то и начну ко Господу вопить… И дивно, непостижимо, неведомо откуда придет помощь, подкрепление и такая нежная, такая теплая, сладкая ласка, что ни на какие мирские радости и неги не променяешь ее. И не страшно тогда одиночество, и никого, ни знакомых, ни друзей – никого не хочется видеть, хотя одни враги лишь кругом жили, и те не страшны…

Ты пишешь, что всё тебя оставляет тогда: молитвы нет, душа наполняется страстями, ум – сомнением, сердце – унынием, дух никнет. Это есть явный штурм души сатаною, страшный и жуткий, бывает и длительный. Подобные штурмы испытывали и великие святые подвижники. Помню, с Владыкой Арсением гостили на Угреши. Прав митрополит Макарий, он как раз переживал подобный штурм, он сказал нам: «Помолитесь обо мне, трудно, тяжко, совсем никну, дух безнадежья полнейшего томит меня». И мы ничем не могли утешить, никак. Об этом безнадежье и туче писала схимонахиня Серафима. Она молилась о нем, и у него прошел этот дух безнадежья и никновения. Но зато на нее сугубо напал дух сей. Так что она криком кричала молитву Иисусову: «Иисусе, Иисусе!!! Иисусе!! Христе!!! Иисусе Христе, Господи, Господи, Господи, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Сыне Божий, Господи! Иисусе Христе, помилуй, помилуй, помилуй мя грешную!»

Свщмч. Серафим (Звездинский), еп. Дмитровский (1883– ок. 1937).

Монах всё время должен быть как бы в муках рождения, пока не придет в меру возраста совершения Христова. А пока еще жив наш ветхий человек, он и дает себя знать всякими страстями, тоской, унынием… и что теперь для такого человека отяготительно, впоследствии будет для него великим утешением, например, хождение к службам и утрени, – тогда применимо будет к такому человеку псаломское слово: Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем (Пс. 121, 1). Тогда уже в нем будет всё исполнено света и радования о Господе. Когда жена рождает, говорят, она терпит страшные муки, а когда родит, то уже не помнит от радости мук, что родился человек в мир. Этот закон рождения в муках наблюдается и в духовной жизни.

Преподобный Варсонофий Оптинский (1845–1913).

В чем причина уныния?

Кто связан печалью, тот побеждён страстями, и в обличение своего поражения носит узы, потому что печаль бывает следствием неудачи в плотском пожелании, а пожелание сопрягается со всякою страстью. Кто победил пожелание, тот победил страсть, а кто победил страсти, тем не владеет печаль.

Помысл чревоугодия концом имеет помысл блуда, а помысл блуда концом имеет помысл печали, потому что печаль и уныние немедленно последуют в побежденном таковыми помыслами, по отрезвлении его.

Как больной виден по цвету лица, так страстного изобличает печаль. Кто любит мир, тот много будет печалиться. А кто небрежёт о том, что в мире, тот всегда будет веселиться.

Преподобный Нил Синайский (IV–V вв.).

Уныние происходит иногда от наслаждения; а иногда от того, что страха Божия нет в человеке.