Душелов. Том 4

Думаю, в прошлом я мог бы даже попытаться сбежать от своей группы во время выхода за барьер, просто ради поисков родителей, не заботясь совершенно о своём будущем. Однако теперь, когда от моих решений зависят жизни других людей, я так уже никак поступить не смогу.

Тем не менее и от своей изначальной цели я отступать не планирую. Закончу сначала со всем этим, а потом возьмусь как-нибудь за неё.

— Не кисни ты так, всё ещё успеешь, — попытался приободрить он меня. — Не обязательно же всё за раз пытаться сделать.

Я в ответ кивнул.

* * *

Появление первого наследника Императора на приёме — это нечто невероятно, чем могут похвастаться единицы родов, удостоившихся подобной чести.

Впрочем, род Агнэс, как раз был одним из таких родов. Даже сам Император был несколько раз на их приёмах, а потому — пускай многие присутствующие и удивились, но не слишком сильно. Вместо этого в этот момент в них разгоралось совсем иное чувство.

Любопытство.

В честь чего же организован этот приём? Почему он организован в особняке вымершего рода Мёрфи? Почему на этом приёме присутствует простолюдин, известный в мире аристократов, как тот, кто находиться под покровительством рода Агнэс? Почему этот простолюдин ведёт себя на это приёме подобно самому настоящему аристократу, словно он — один из них? Почему, в конце концов, на этот приём явилась столь важная персона, как первый наследник Императора? И самое странное — почему, стоило Императору явиться и привлечь к себе внимание, как Итан Агнэс и этот простолюдин ушли вместе в особняк?

Сейчас эти вопросы вместе и по-отдельности буквально разъедали головы находившихся здесь, заставляя их строить самые безумные теории, доходящие вплоть до того, что этот простолюдин может стать на этом приёме полноценным членом рода Агнэс.

Подобные мысли едва ли не сводили с ума, заставляя трепетать в ожидании, от которого время словно замедлялось, а момент истины будто бы лишь отдалялся.

Но вот всё началось.

На террасу, находящуюся на втором этаже, вышел Итан Агнэс.

Как всегда, одним своим появлением он приковал всеобщее внимание к себе, пока на его лице в этот момент отражалась ужасающая серьёзность, пускай и скрытая под маской обычной, приветственной улыбки. В этот же миг на всём заднем дворе воцарилась тишина. Даже наследник Императора в этот момент ни издавал и звука, подняв голову и смотря на него.

А когда же это произошло, он заговорил.

И пускай начав стандартную приветственную речь, свойственную каждому приёму, он совершенно не поднимал голос, однако его отчётливо слышал каждый присутствующий. При этом никто не мог оторваться, а напряжение в воздухе лишь нарастало. Все хотели услышать причину всех странностей, увиденных ими сегодня. И вскоре, когда приветственная речь завершилась, это произошло.

Он наконец перешёл к сути.

И поначалу никто даже не понимал, о чём он говорит, вот только вышедший, вставший рядом с ним простолюдин и следующие произнесённые им слова поставили точку во всеобщем непонимании, словно забивая последний гвоздь в крышку гроба:

— Это — никто иной, как член рода Мёрфи. Его полноправный и единственный наследник. Микаэла Мёрфи.

Глава 33

Кажется, за всю свою жизнь я ни разу не видел Итана столь величественным, как сегодня. Всё же в обычных бытовых моментах он совершенно иной. Отчасти, даже противоположный. Причём настолько, что плохо знакомый с ним человек мог бы и не поверить сразу, что это на самом деле он же. Да, на работе в нём чувствуется что-то подобное, но это всё равно совершенно иной уровень. Из-за этого я словно впервые в жизни увидел в нём настоящего главу одного из могущественных родов Империи.

А вот в чём я точно уверен — так это в том, что за всю свою жизнь я ни разу не видел такое количество шокированных лиц за раз.

Стоило Итану только начать подводить свою речь к сути, как и без того стоящее напряжение в воздухе, будто бы начало давить. И достигло оно своего апогея в тот момент, когда я подошёл к Итану, встал рядом с ним, и он прямо заявил всем тут сегодня собравшимся о том, кто есть я на самом деле.

Именно в этот момент их вечно невозмутимые и наигранные выражения лиц дали трещину, отчётливо на миг показывая их настоящие эмоции по поводу только что услышанного.

И увидеть всё это было… не скрою, достаточно приятно.

Особенно мне понравились выражения лиц тех, кто выказывал ко мне неприязнь на этом вечере, а теперь же явно во всю про себя раздумывали, что им делать, как исправлять положение и в некоторых случаях — как рассказать главам своих родов о том, что они натворили сегодня.

Но самое наилучшее выражение лица было, бесспорно, у того самого мужчины — Уорда, который был пробной целью на этом вечере.

В отличии от всех остальных, что в целом достаточно быстро пришли в себя после неожиданной новости, приняв её подлинность и начав продумывать свои дальнейшие действия, он всё ещё какое-то время продолжал стоять, замерев подобно статуе.