Душегубы

Валерка хотел сказать, что ему этих пяти кубиков может не хватить для дальнейшего продолжения жизни, но язык как-то слабо слушался. Да и вообще было так хреново, что лучше ничего не говорить. Все равно слушать никто не будет. Он совсем расслабился и покорно дал перетянуть руку резиновым жгутом, всадить в вену иглу и вытянуть оттуда эти самые пять кубиков. Шприцом очень ловко действовала та сестра, имени которой Валерка не знал, он только заметил у нее татуировку со змейкой, обвивавшей рюмку. А вторая, Катюха, тянула кровь из Вани. Отчего-то Русакову показалось, будто кровь намного темнее, чем положено, и напоминает по цвету какую-то «бормотуху», которой его впервые напоила мамаша лет десять тому назад.

Клара перелила кровь в специальные пробирки с притертыми пробками и куда-то утащила. Сестры, освободив Валерку и Ваню от жгутов, придерживали ватки у проколов в венах. Когда убедились, что пацаны не собираются истекать кровью, отпустили. Наверно, и без этого могли обойтись, потому что кровяное давление и у Валерки, и у Вани было какое-то чисто символическое.

— Начинаем снимать последействие. Вводите 330-й М-4! — скомандовала Зинаида. Сестры уже готовили новые шприцы, калибром поменьше.

— Колют и колют, — пробормотал Ваня, — так и помереть недолго…

— Ничего, — добренько похлопала ресничками Катюха, втыкая иглу ему в предплечье, — сейчас вам полегчает.

Точно, полегчало. Появилось ощущение полного и всепоглощающего пофигизма и прогрессирующего дофенизма. В смысле, когда все по фигу и все до едрени-фени. Никаких болезненных ощущений уже не чувствовалось, даже всякие там датчики не беспокоили, а в голове вместо чугунной тяжести возникла приятная умиротворяющая пустота и благодатная сонливость. Под такой кайф можно было и помереть спокойно, с улыбкой на устах. Но само собой, что помереть им не дали. В лучшем случае разрешили малость подремать. Именно подремать, а не поспать, потому что полностью ни тот, ни другой не вырубались и даже кое-что соображали. Не очень хорошо, конечно, но соображали. Правда, языки у них не поворачивались, чтобы задавать вопросы, да и вообще их не особенно интересовало, что с ними делают, что означают фразы, которыми перебрасываются мучительницы в белых халатах, и даже чем все это закончится. В каком-то полусонном состоянии их глаза и уши лишь фиксировали, а мозги регистрировали, но никак не анализировали происходящее.

В основном глаза видели потолок, изредка в поле зрения мелькали белые халаты или экраны компьютеров.

Уши слышали только малопонятные обрывки фраз, которые изредка долетали от компьютеров, где копошились Зинаида и Клара.

— Выведите эталонную кривую на монитор…

— У нас их две, обезьянья и крысиная.

— Обезьянью давайте… Да-да, ползет!

— Есть запоздание по времени, вы не находите, Зинаида Ивановна?

— В пределах ошибки, минуты на три. А конфигурация — полный аналог.

— У моего несколько точек выпали. Вот эти.

— Ерунда, индивидуальные особенности организма проявляются. В целом все то же самое…

— Вам виднее. Будем производить отбор?

— Обязательно. Надо это взять до полного восстановления всех функций, не позднее, чем в течение этого часа. Девочки! Откуда-то издалека донесся голос Катюхи:

— Мы здесь, Зинаида Иванна. Перекуриваем.

— Идите сюда побыстрее! Работа есть.

— Сейчас, сейчас. Еще пару тяг сделаем и придем.

— Не «счас», а бегом марш сюда!

— Ой-ей-ей, какие мы начальники!..

— Бегом, говорю, лахудры траханые! — рявкнула Зинаида. От такой команды небось и Валерка с Ваней, будь они в обычном состоянии, припустили бы бегом, но, поскольку они были в шибко тормозном полузабытье, то они даже не вздрогнули.

Что же касается девиц, то они появились не сразу, хотя им никаких уколов не делали.

— Ты это… — приблатненным голоском заметила Катерина, — смотри за языком, тетя Зина. Может, забыла, как бычки в глазах шипят? Мы девочки скромные, нам обидно, когда нас матом ругают.

— Не вякай, — круче крутого сказала Зинаида, — и не качай тут права, ссыкуха несчастная! Тебя прислали на подхват, ясно? А болтух мне тут не надо. Топай отсюда к Фролу и передай, что я тебя послала на три буквы!

Агрессивность молодиц явно упала.

— Чего вы? Зинаида Иванна, не слушайте ее. Это заскок маленький, заторопилась вторая, которая со «змейкой». — Чего делать надо?

— Шестеришь, значит? — прошипела Катя. — Подкладываешься?

— Уймись ты, дура! Фрол нам башку оторвет, если что не так.

— Правильно, — подтвердила Зинаида, — но мордой об дверь могу и я, образование позволяет.

— Поняла, гражданка начальница. Исправлюсь, если срок позволит, — сообщила Катерина. — Буду вкалывать на благо родины.

— Прекрасно. Работа простая, но ответственная. Возьмете анализ спермы у этих мальчиков.

— Чего-о? — протянули в один голос медсестры и прыснули, а потом просто захохотали.

— Не смейтесь. — Голос у Зинаиды смягчился, хотя ей этого и не хотелось допускать. — Мне надо, чтоб все было чисто, стерильно и чтоб ни капли не пропало.

— И чем же нам их это самое… доить? — спросила, хихикая, Катерина. Вручную или аппарат предоставите?