Душегубы

У Валерки и Вани глаза разбежались, когда они увидели лежащие на столе пистолеты. Кроме хорошо знакомого "макарова" - может быть, одного из тех двух, которыми они "пользовались" на "экзамене", - лежало еще с десяток. Был тут и "стечкин", который Валерка считал своим трофеем. Русаков узнал еще "наган" старинный револьвер с барабаном.

- Проверка знаний, - объявила Вика, и указала на один из пистолетов. - Что за инструмент? Русаков!

Валерка такого отродясь не видел. Помнил только, что в каком-то фильме про войну актер, игравший немецкого офицера, тыкал такую же пушку под нос пойманному партизану и говорил: "Ми пудем фас немношко фешать!" А может, и не такую, хрен его знает... Правда, Валерке доводилось слышать названия немецких пистолетов - "вальтер" и "парабеллум". Сказал наугад:

- "Парабеллум". - А оказалось, "вальтер" образца 1938 года.

Ваня, тот многие знал: и "ТТ", и "беретту 92 СБФ", и "кольт" образца 1911 года, и "ПСМ" (пистолет самозарядный малогабаритный), и настоящий "парабеллум" 1908 года. Не узнал он только небольшой пистолет, который Вика назвала "дрелью", и другой, очень на него похожий, - "марго-байкал".

Затем Вика показала им целый набор пистолетных патрончиков и попросила определить на глаз, какого они калибра и к какому оружию подходят. Тут и Ваня оказался пас. Даже хорошо знакомый 9-миллиметровый от "ПМ" перепутал с немецким от "парабеллума". А Вика строго заметила, что путать их нельзя - "макаровский" на целый миллиметр короче немецкого. Вроде и ерунда, а если перепутаешь - при стрельбе может выйти задержка.

Ваня немного стушевался, а потом не без ехидства заметил, что, мол, выучить все эти вещи может и музейный работник. И поинтересовался, умеет ли Вика стрелять.

Вместо ответа инструкторша выдала им пять чистых мишеней и велела развесить на пяти направлениях.

А потом начались чудеса. Вика предложила парням отойти, назад и не дышать ей в затылок. Сначала она зарядила по три патрона в пять разных пистолетов, разложила по огневому рубежу, обеими руками взяла лежавший с левого края "стечкин", подогнула колени и, одним движением наведя пистолет на мишень, трижды нажала спуск. Грохот последнего из выстрелов еще стоял в ушах, когда она прыгнула в сторону, схватила в левую руку "Макаров", а в правую "беретту" и с двух стволов, "по-македонски" обстреляла мишени на втором и третьем направлениях. Затем перекатилась по цементному полу к "вальтеру", откинулась на спину и, лежа ногами к мишени, послала в нее три пули. Последние выстрелы, из "кольта", она сделала, лежа на спине головой к мишени. Вся пальба продолжалась примерно минуту с небольшим.

- Идемте, посмотрим, - сказала Вика.

В каждой из мишеней, в "десяточном" кружке, который был действительно размером с небольшое яблочко, прописалось по три дырки. В первой мишени пробоины вообще краями цеплялись друг за друга. Дальше всего - примерно по сантиметру одна от другой - пробоины расходились на пятой мишени. Вика пометила свои пробоины мелом.

- Конечно, тут показуха, - доверительно сообщила Вика, - в реальном огневом контакте это не получится. Но приблизительно так надо уметь, чтобы при работе с действительным противником чувствовать себя человеком.

- А у вас была такая работа? - спросил любопытный Ваня.

- Давайте уговоримся, - нахмурилась Вика, - что вопросов о моем детстве, юности, а также проклятом прошлом вы задавать не будете. Только по проблемам обучения...

Она дала им возможность отстрелять по три обоймы из "макарова" и "стечкина" и усадила чистить оружие, попутно растолковывая, как и что устроено.

Стрельба Вики произвела впечатление, но это было ничто по сравнению с тем, что Валерке и Ване довелось увидеть в борцовском зале. Там они были просто зрителями. Дело было после обеда, и Фрол предложил им посмотреть, как тренируются те самые бойцы-охранники, которые так славно вздули их на ринге.

Бойцов в зале было немного, с десяток, и каждый занимался по своему личному плану. Кто качался, кто отрабатывал удары, кто - захваты и броски. Руководил всей тренировкой некий Сэнсей.

По-видимому, это была просто кличка. Ваня в свое время занимался карате и сразу разглядел, что великое искусство "пустой руки" здесь представлено лишь отдельными элементами. А когда начались спарринги, то стало и вовсе понятно, что в этих боях правил нет. Поверх камуфляжек бойцы надевали щитки, наколенники и налокотники, на головы - боксерские шлемы, на руки - смягчающие удар перчатки, на ступни - что-то вроде матерчатых калош, заполненных латексом.

Смотреть на то, как бойцы мутузят друг друга, швыряют об пол, заламывают руки и ноги на болевые приемы, было жутковато. Валерка с Ваней сразу подумали, что те, кто молотил их на ринге, - это агнцы Божии, исполненные всеобщей братской-любви и милосердия. А себя они почуяли совсем маленькими детишками, которым не то что схватиться с фроловскими парнями, а и стоять поблизости от них опасно - растопчут, того гляди, в пылу борьбы.