Душегубы

Разум стремился ее успокоить. Мало ли что когда было. Столько лет прошло, в конце концов. Может, этот мужик, который по молодости-глупости и под пьяную лавочку сотворил с дружками злое похабство, теперь остепенился, завел жену -детишек и нежно их любит, будучи, честным кормильцем-поильцем. И, отомстив ему, Люба осиротит этих самых детишек, овдовит жену, которая, конечно, и знать ничего не знает про то, что ее муж подонком был в молодости. Ему-то, дохлому, все равно будет, а ни в чем не повинной бабе придется страдать. Однако ненависть отвечала: "Ну и пусть! Он мне всю жизнь поломал, из-за него я в нелюдь превратилась. С него все началось! Смерть ему!"

Рационализм подъезжал и с другой стороны. Пожалуй, более охлаждающе на Любу влияли сомнения не морально-этического, а чисто практического порядка.

Действительно, этого типа ей никто не заказывал. Более того, уже завтра она должна лететь в Киев, а оттуда - на Запад. Ясно, что Олег за этот заказ получит приличные деньги. И не простит, если она, дура, от неумения справиться со своими чувствами, сорвет, как говорится, исполнение. А это вещь вполне реальная. Она ведь толком ничего не знает об этом мужике. Даже как его зовут. И есть ли у него оружие - тоже. Куда он едет, что везет в кейсе, с кем собирается встречаться, раз так торопится. Может, его сейчас еще кто-то ведет, а заодно приглядывается к Любе? А что хуже всего - этот мужик может невзначай оказаться тем человеком, который для Олега совсем не чужой, а даже очень полезный и нужный. Или по крайней мере для друзей Олега. Наделаешь делов - сто лет не разобраться... Именно эти здравые мысли на какое-то время возобладали в Любиной голове, пока поезд проезжал "Аэропорт" и "Сокол". Наверняка она не решилась бы выходить из вагона на этих станциях. Но Жека поехал дальше. И "Войковскую" проехал.

Как раз в это время волна здравого смысла стала отступать, и вместо нее вновь накатила валом ненависть. Как? В кои-то веки ей попался тот гад, который силком лил ей в рот водку, превращая в ватную куклу, а потом под хохот парней и хихиканье пьяных девок, не слушая ее испуганного лепета - она и крикнуть боялась, дура! - сдирал одежду... Почему этот паскуда должен жить? Те, "заказные", которых Люба отправила на тот свет, уходили вместо него, хотя лично Любе ничем не навредили. А теперь, когда вот он, рядышком, когда его можно подловить и завалить - отступиться?! 'Точнее, наступить себе на сердце и спокойно ехать во Францию, где ей наверняка опять придется вырубать из жизни какого-то постороннего человека просто потому, что за это деньги уплачены. Как бы не так!

И Люба проехала "Водный стадион". Правда, уже через пару секунд после того, как поезд тронулся с места, чтобы промчаться последний отрезок до "Речного вокзала", разумные сомнения вновь стали нарастать. Потому что, несмотря на ярость и ненависть, Люба оставалась профессионалом, а потому понимала, что не так-то это просто - без предварительной подготовки и разведки, без надлежащей информации угробить человека в людном районе огромного города, причем в такое "детское" время - 21.00. Она ведь не знает ни того, куда направит свои стопы мужик со шрамиком, когда выйдет из вагона, ни того, встретит ли его кто-нибудь на перроне или у выхода со станции. А вдруг его ждет целый десяток друзей или хотя бы одна женщина? Подвернется ли случай сделать его тихо, чисто и без свидетелей? Если б знать, что он едет к себе домой, то можно было бы отследить его хату на первый случай, а душу отвести как-нибудь в другой раз...

С таким компромиссом в душе Люба доехала до "Речного вокзала". Народу в вагоне оставалось не так уж и много. В толпе не затеряешься. Жека вышел, а Люба сделала вид, что замешкалась.

- Граждане пассажиры! При выходе из вагонов не забывайте свои вещи! вежливо объявил динамик, обращаясь к потенциальным террористам. Поэтому Люба постаралась надолго не задерживаться. Не хватало еще у милиции подозрения вызвать.

При себе у нее не было ничего особо подозрительного. Разве что газовый баллончик в кармане да расческа в сумочке. В газовом баллончике была заряжена вытяжка из красного перца - от нее, при удачном применении, возможный агрессор сразу потеряет всякий интерес к романтическим приключениям, но, прочихавшись и прокашлявшись, жить будет. А вот расческа - если сдернуть с рукоятки декоративный пластмассовый чехол - превратится в опасный для жизни и здоровья трехгранный стилет. Но газовый баллончик - это разрешенное средство самообороны. А пластмассовый чехол со стилета-расчески так просто не снимается. Внешне похожих расчесок полным-полно в каждом киоске. И, даже раскрыв секрет расчески, надо еще доказать, что о нем знала ее хозяйка.