Душегубы

— А ты уверена, что препарат уже здесь? Что он безопасен, если его пары выпустить в атмосферу? Ты представляешь себе принцип его действия?

— Вот в этом-то, товарищ Сорокин, и зарыта собачка. Вам самому препарат нужен. Если вам все это удастся узнать, вы сами захотите оседлать человечество. Не верю я ни Баринову, ни вам.

— Но служишь-то все-таки Баринову. Стало быть, зря ты сказала, будто «ни то и ни другое». Дрянь ты последняя. Сейчас тебе дорогу освободят — и катись к такой-то маме. Уничтожать тебя не буду. Сама застрелишься, когда совесть заест.

Вика не двинулась с места. И уже без издевки сказала:

— Псих ты, Сорокин. Як кажуть у нашому мисци: «З глузду зъихав». Ты псих и фанат. Тебя пристрелить надо, чтоб дурью не мучился.

— На. — Сорокин подал ей автомат прикладом вперед. — Хоть от одного оператора отвяжешься.

— Патронов жалко. Вас надо из рогатки убивать. Сами бунтуете и других баламутите.

— Это не мы такие, жизнь такая. Дай лапу!

— На. Но запомни: я верю тебе настолько, насколько ты сам перед собой искренен. Ты уже столько раз финты выкидывал, что мне самой удивительно, отчего я за тобой в очередной раз тащусь. Если б ты мне хоть любовником был, еще можно понять. Но ведь никто ты мне, даже другом не назовешь…

— Мне твое личное отношение к моей персоне — по фигу, — доверительно сообщил Сергей. — Тем более что я его давно знаю. А вот с вашим непосредственным начальником, господином Фроловым Валентином Сергеевичем по кличке Фрол, я бы хотел установить контакт. Знаю я его подольше, чем тебя, мы вместе срочную служили когда-то — ужас, как давно. Однако, чем он нынче живет и дышит, осведомлен слабо. Пожалуй, первой твоей задачей будет наведение этого мостика. Сумеешь?

— Надо попробовать. Связь, как обычно, через голову?

— Само собой. Осторожнее на выходе: Зинаида наверняка получила задачу тебя контролировать. Пароли и коды прежние, кроме одного. Узнаешь при первой встрече. Ты научилась высовываться, но сейчас этого лучше не делать. Жди с 23 до нуля. А сейчас тебе пора.

— Бревна уберите.

— Обязательно.

Валерка с Ваней, все это время просидевшие под прицелом автоматчиков, еще не успели поверить в то, что с ними ничего не случится, когда ситуация опять резко изменилась. Автоматчики исчезли бесшумно и быстро, будто испарились, а Вика спокойно села на свое место за баранку джипа. Где-то в стороне от дороги разом заурчали моторы двух снегоходов, которые не без усилий утянули за собой бревно, лежавшее перед капотом машины.

Вика тут же завела не успевший остыть мотор и рванула машину с места.

— Напугались, малыши? — спросила она, не оборачиваясь.

— Что это было? — не очень уверенно ворочая языком, пробормотал Валерка.

— Маленькая шутка старых друзей, — небрежно ответила Вика. — Не берите в голову.

Уже через двадцать минут джип вкатил в ворота «оптовой базы», и все страхи остались позади.

— Смотри-ка, — заметил Ваня, — на офис спутниковую антенну поставили. Небось, Фрол решил мир по телеку смотреть…

— «Кросна», однако! — процитировал Валерка давнишнюю телерекламу. — Может, и нам чего интересного покажут?

— Похоже, что покажут, и очень скоро… — вздохнула Вика.

АТАМАН КОЧЕТКОВ

Октябрьский рынок, представлявший собой полгектара территории, обнесенной деревянным забором ядовито-зеленого Цвета, и состоявший из продолговатого грязно-желтого строения, именуемого торговым залом, трех десятков разномастных коммерческих палаток и трех продуваемых ветром навесов с прилавками, проживал очередной вполне обычный день. Покупатели проходили мимо палаток, загруженных разноцветными бутылками и банками, «сникерсами» и «марсами», всякими там «тампаксами» — «памперсами», «мальборами» и «беломорами». Один-другой, может, чего-то и брал. Рядом с палатками стояли бабки. Перед каждой по перевернутому ящику с бутылкой пива ц небольшим вяленым лещом, позади — ящик с бутылками и мешок с рыбой. Подальше какие-то бабенки помоложе, расставив вместо прилавка раскладной столик из голубого пластика и установив некую металлоконструкцию, сваренную из водопроводных труб, поразвесили на ней плечики с куртками, юбками, кофтами и прочим разномастным тряпьем. Под навесами народу было немного. Март как-никак. Во-первых, холодно, а во-вторых, прошлогодние овощи почти кончились, а новые еще не начались. Лишь несколько смуглых граждан в кожаных куртках И кепках, разложив в аккуратные пирамидки марокканские апельсины и лимоны, не то кипрский, не то турецкий виноград и эквадорские бананы, мерзли и перебрасывались гортанными фразами. Покупатели подходили, глядели, облизывались…