Душегуб (СИ)

Посмотрела внимательно на Дениса. То есть, на Ивана.

- Ты умеешь читать?

Он изобразил растерянную задумчивость.

- Вроде бы... Да...

Мария заторопилась.

- Мы пойдём, матушка. Мы не смеем вам мешать... Пойдём, Ваня, пойдём.

- Стойте, - скомандовала Варвара. - Ваня, иди сюда. Садись, - подала ему верхний журнальчик. - Читай.

Видимо, она ждала медленного чтения по буквам начинающего грамотея.

Денис начал нормально читать, невзирая на "яти" и "еры":

- С прискорбием сообщаем вам, что четвёртого мая, сего года, скончалась вдовствующая императрица всея Руси Елизавета Алексеевна.

Поднял растерянные глаза на Варвару Ильиничну.

- А кто сейчас на царствовании?

- Сейчас никого, - вздохнула та. - Великий князь Константин отрёкся от престола... В других царствах люди убивают друг друга, лишь бы взойти на трон. А мы, русские, никому не нужны. Тут наоборот, никто не берёт на себя смелость править империей...

Спохватилась.

- Подожди! А кто тебя научил читать?

Денис растерянно посмотрел на мать, пожал плечами.

- Не знаю... Не помню.

- А писать можешь?

- Не знаю.

Барыня подошла к секретеру, достала лист бумаги, чернильницу, перо. Приказала:

- Пиши.

- Что именно?

- С прискорбием сообщаем вам, что четвертого мая... Мда... Пишешь ты быстро, но с ошибками... Считать умеешь?

Денис сначала удивился:

- Ну конечно.

Потом спохватился.

- Наверное.

- Хорошо. Пиши. Восемнадцать прибавить семнадцать.

- Тридцать пять. Это не надо писать, бумагу портить.

Варвара снова внимательно посмотрела на Марию, дёрнула бровью.

- Хорошо. Сто тридцать два прибавить двести тридцать один, сколько будет?

- Триста шестьдесят три, - тут же ответил Денис, и внутренне усмехнулся: "Детский сад".

- Это ты в уме посчитал?

- Да. А надо обязательно было записать?

- Хорошо... Тысяча восемьсот двадцать шесть, отнять тысяча восемьсот двенадцать.

- Четырнадцать, - снова в удивлении пожал плечами Денис. Он играл удивлённого пацана, который не понимает того, что с ним происходит, и чего от него хотят.

Эти испытания, возможно, продолжались бы ещё долго, но Дену надоело, и он болезненно поморщился.

Варвара спохватилась.

- Ладно, хватит. Иди домой, Ваня. Сегодня вечером я ещё приду осмотреть твои раны. А пока подумаю, относительно тебя...

И снова со значением посмотрела на Иванову мать.

Что ей могла объяснить эта женщина, крепостная крестьянка, безграмотная и забитая.

* * *

Три дня он валялся на лежанке, задницей кверху.

Два раза в день, утром и вечером, приходила хозяйка имения и обрабатывала его спину раствором спирта. Ничего не говорила. Так, пару ничего не значащих слов. Своего рода благотворительность.

Она попыталась намазать раны какой-то вонючей смесью, наверное, дёгтем. Но Денис попросил не делать этого, пусть раны подсыхают.

Он с утра осторожно выходил из избы, садился на чурочку и смотрел на деревню. Внешне это выглядело, как праздное созерцание. На самом деле он внимательно рассматривал расположение изб, оценивал количество скотины и птицы, подмечал некоторые несуразности.

Деревня производила нерадостное впечатление. Почерневшие избы, кривые крыши, крытые соломой, покосившиеся жердевые изгороди. Бедное селение. Безрадостный пейзаж. И крестьяне какие-то серые, пыльные и смурные.

То ли налогообложение неподъёмное, то ли менеджмент хреновый. А может - банально пьют.

Впрочем, в любом случае, начинать жизнь придётся отсюда.

И что-то, вдруг, захотелось ему покоя и несуетного существования. Устал он к своим сорока двум от хлопотной жизни охотника за головами.

На четвертый день Пётр напился.

Ближе к ночи, уже по темноте, дверь с грохотом открылась, и вот он, красавец. Стоит, покачиваясь и зыркая исподлобья. Видимо отец Ивана был из тех мужиков, что в пьяном угаре звереют.

Он подошел к лежащему сыну, сдёрнул с него серую простынку и приказал:

- Вставай!

- Зачем? - невозмутимо спросил Денис.

- Вставай, щенок! Батя горбатится, работает, а он разлёгся!

Денис вздохнул.

- Успокойся, батя. Не видишь - я болею.

- Ты!.. Ты как с отцом разговариваешь?!

Мария кинулась на защиту, встала между мужем и сыном, загородив Дениса. Петр пьяно ударил её кулаком в лицо, и мать упала навзничь головой к печи.

Денис вскочил, попытался подойти к матери, помочь ей встать. Но отец поймал его за руку.

- Пусть валяется, сука. А мы с тобой поговорим, щенок.

- Мда, Петя... Ты допрыгался.

На Денисов правый хук редко кто из тренированных мужиков успевал среагировать, а уж этот... Он просто как куль рухнул посреди избы. Дрыгнул пару раз ногами и затих.

Деня поднял мать. У той, видимо, было сотрясение мозга. Взял её на руки, отнёс на лежак.

- Лежи, мама, лежи. Не шевелись. Посмотри на мой палец.

Поводил у ней перед носом указательным... Да. Сотрясение.

- Ванечка... Ты его убил? Ваня, тебя же в приказ заберут...

- Да ну, мам. Убил!... Ни черта ему не сделается... А если и убил - потеря невелика.

- Ванечка, посмотри. Посмотри, сынок, живой он или преставился.

Денис потрогал шейную артерию Петра.

- Живой, конечно. Спит спьяну.

- Ванечка, он тебя не простит. Он тебя проклянёт. Он злопамятный кобель...