Душегуб из Нью-Йорка

– Но кое-что в здешнем образе жизни меня удручает. Мне кажется, что уже с раннего детства каждый американец озадачен лишь одной мыслью: каким образом можно заработать больше денег.

– Деньги – порождение дьявола, но на них можно купить всё.

– Звучит цинично.

– Не вижу в этом ничего предосудительного. Стремление к заработку неразрывно связано с уважительным отношением не только к своему времени, но и к чужому. Ценить время других людей – признак воспитанности и ума, – изрёк Клим Пантелеевич, переходя к яичнице.

– Но иногда мне кажется, что они чрезмерно рациональны.

– Возможно. Этот народ разумен во всём, даже в своём отношении к религии.

– То есть как?

– Вацлав, вы читали Библию, лежащую в вашем номере?

– Признаться, нет.

– А если бы вы её открыли, то наверняка увидели бы вложенный в неё небольшой лист бумаги от администрации отеля. Он содержит своеобразное содержание этой старой книги. Например, там указано, что при семейных неурядицах следует открыть страницу такую-то и прочесть, а в случае душевной тревоги помогут слова на странице с таким-то номером. Но самой популярной страницей, как я понял по её засаленности, является текст, предназначенный для успеха в делах.

– И что в этом хорошего? Не лучше ли читать Библию от начала до конца?

– А вы давно её открывали?

Войта смущённо опустил глаза и проронил:

– Ещё в гимназии.

– Вот! Думаете, вы один такой? Так, может быть, будет лучше, если постоялец отеля прочтёт хоть страницу самой умной книги, придуманной человечеством?

– С Библией я согласен. А сколько рекламного мусора в номере? Вы тоже предлагаете его читать?

Ардашев доел кусок сыра, вынул из кармана небольшой жёлтый листок и протянул помощнику.

– Вот, взгляните-ка, какую жемчужину я вчера отыскал в так называемом рекламном мусоре. На мой взгляд, это нам может здорово пригодиться.

– Что это? – недоверчиво спросил Войта, разглядывая кусок бумаги.

– Это реклама Агентства газетных вырезок. Как раз туда мы с вами и отправимся после завтрака.

– А зачем? – закурив «Лаки страйк», поинтересовался Войта.

Клим Пантелеевич допил кофе и пояснил:

– Помните, лейтенант Нельсон упомянул, что 5 октября, в день прибытия золота на «Балтиморе», в Нью-Йорке был застрелен лидер профсоюза докеров Бруклинского порта Мэтью Хилл?

– Конечно! Его продырявили из МП-18 Шмайссера.

– Верно. Надеюсь, вы не забыли, что за нами была слежка, когда мы направились в контору мистера Баркли?

– Ну да. Вы ещё сказали, что в дело вмешалась какая-то третья сторона.

– Вот-вот. И это, как вы понимаете, никак не полиция.

– Допустим. А зачем нам газетные вырезки?

– Скоро узнаете.

– Господи! Вы опять говорите загадками!

– Терпение, мой друг, терпение. Вижу, что вы уже закончили завтрак, и потому предлагаю прямо сейчас проехать по адресу, указанному в этом буклете. Судя по карте, дорога в даунтаун[53] не займёт много времени. На этот раз мы воспользуемся Нью-йоркским метрополитеном. Его тут называют subway[54].

– А что, если Баркли кинется нас искать?

– Это может случиться лишь после обеда, потому что вчера он явно перебрал спиртного, и ставлю сто против одного, что сейчас миллионер мучается головной болью и пьёт аспирин. К тому времени, как ему полегчает, мы уже вернёмся.

Затушив сигарету, Войта поднялся.

– Что ж, я готов.

– Тогда вперёд, друг мой, вперёд!

II

В Мидтауне[55] Войта невольно остановился перед музыкальной витриной «говорящей машины Грэма». Звучала популярная песенка «Моя маленькая Бимбо на бамбуковом острове». Мордочки собачек казались живыми и держали в зубах патефонные пластинки звукозаписывающей компании Victor Records с джазовыми хитами прошлого месяца: «Всегда о тебе я нежно мечтаю», «Сонный малыш» и «Мы провалились в бездну любви».

Войдя в метро через павильон, напоминающий элегантную беседку, детективы купили жетоны в специальном автомате и миновали турникеты. Стоимость проезда до любой станции составляла пять центов. Эскалатор помог добраться до платформы, где располагались разнообразные киоски. Ардашев, купив «Нью-Йорк дейли ньюс» и «Нью-Йорк таймс», принялся читать, но через несколько минуту раздался грохот, и в туннеле показался свет. Интервал между прибытиями поездов составлял десять минут.

Попав в вагон, Клим Пантелеевич обратил внимание на весьма симпатичную даму в форменной одежде с надписью: «Охрана метро». Её строгий внешний вид будто говорил: «Со мной лучше не связываться». Война только недавно закончилась, и ещё сотни тысяч женщин продолжали занимать профессии сильного пола. Людей было немного, и сам вагон отличался новизной и необыкновенной чистотой. Пахло лаком и свежим деревом. Во всю длину располагались удобные, мягкие, оббитые коричневой материей сиденья. Пол был устлан специальным покрытием, скрывающим шум обуви. Электрическое освещение создавало ощущение ясного дня.