Душа в рассрочку

– У вас тонкое чувство юмора, – смеясь, заметил коммерческий директор, – я это очень ценю в людях. Но на вашем месте я бы лучше молился.

– Ха! Все так говорят, когда думают, что пленник от них никуда не денется, и рассказывают ему о своих грехах. Уверяю вас, что это не тот случай, со мной вы ошиблись!

– А кто ж спорит? – хихикнул директор. – Думайте себе что заблагорассудится – это ваше право – Ну ладно, – примирительно сказал Егор, – а что вы Валере напели? Зачем его-то подставили?

– Насчёт «зачем» – вы уже знаете: чтобы своих не подставлять. А что пели… Так, что в голову взбрело, но в основном про деньги. Кстати, советую вам впредь, когда будете жить в своём следующем воплощении, лет, может, через сто-двести, не выбирать друзей там, где пахнет деньгами. Уверяю вас – там друзей нет. Друг – это как раз наоборот, когда последнюю копейку отдаст. Вообще, должен сказать, с друзьями в последнее время на Земле большая проблема, днём с огнём настоящего не сыщешь, чтобы не обманул и не предал в самый ответственный момент.

– Да-а, не повезло вам в жизни, – посочувствовал Егор. – Одни сволочи вокруг вас вьются. Жить не страшно?

– А чего, привык уже, приспособился да и сам уже порядочной, как вы заметили, сволочью стал. Но ничего, по ночам в холодном поту не просыпаюсь, сплю крепко, на зависть врагам. Тут ведь как: или колдовство, или совесть – выбирай что хочешь, но только одно, ибо вместе невозможно.

– Так, значит, вы тоже колдун?

– А почему вы интересуетесь?

– Да так, я тут одному такому сегодня физию уже начистил, а вы, я смотрю, ничем не лучше, так что готовьтесь.

– Удивляюсь я вам, Егор Тимофеевич, откуда у вас столько ненависти к нашему брату? Вам мы ничегошеньки плохого не сделали, наоборот, старались помягче, по-отечески, можно сказать. Подумаешь, один разок по кумполу ударили, – он хмыкнул, – так ведь не убили же.

– Может, я ещё и в ножки поклониться должен? – усмехнулся Егор. – Покланяюсь, непременно, когда горсть земли на ваши могилы бросать буду. Значит, вы все-таки колдуны. А кто такой этот Закревский, почему такая таинственность?

– Этого я вам не имею права говорить, уж не обессудьте. Да скоро сами все узнаете, не беспокойтесь. Вон уже и переулочек наш, узнаете?

Он промолчал. Впереди опять ждала неизвестность, а её он боялся больше всего. Ему было стыдно перед Светланой да и перед самим собой, что не может завалить каких-то четверых мужиков и спасти её от чего-то ужасного. Он понятия не имел, что с ней происходит и что ещё произойдёт, когда этот Закревский все же добьётся своего и получит свой долг, но был уверен, что приятного будет мало. А он не хотел, чтобы женщине, перед которой он так хорохорился, доставляли неприятности в его присутствии, он чувствовал себя обязанным защитить её. Он был уязвлён, сражён в самое сердце, и мозг его сейчас напряжённо работал в поисках выхода. О последствиях он уже не думал, он мог и убить их всех со спокойной душой, появись такая возможность. И Егор решил не медлить, если подвернётся случай, а сразу же действовать, не рассуждая и не тратя время на выяснение для него непостижимого, ибо чертовщина – она и в Африке чертовщина. Он похерит всю их магию парочкой хороших ударов и докажет превосходство материи над чёрным духом.

Самое удивительное, что в те минуты он совсем не думал о себе, только о Светлане. Наверное, он действительно влюбился в неё, хотя ещё не понял этого до конца. Даже после того, что видел недавно в её квартире. Но что-то подсказывало ему, что она лишь жертва, игрушка в руках негодяев, почти совершенство, загнанное в угол этим чудовищем Закревским и его ублюдками.

Когда они въезжали во двор, он спросил:

– А к чему вдруг такая спешка? Светлана ведь говорила что-то о месяце?

– А чего тянуть? Месяц был указан в завещании как приблизительный срок, но точного времени оговорено не было. Закревский сам волен выбирать, когда прийти: в начале месяца или в конце. Он пришёл в начале. Да и энергия у него кончается, подзарядочка требуется, кхе-кхе. Нельзя ждать до следующего полнолуния. Вот если бы мы вас к завтрему не поймали, тогда другое дело – пришлось бы уезжать.

– О каком завещании вы говорите?

– Ох, молодой человек, выходите, слишком уж вы любопытны. Вытаскивайте его, мальчики.

Егор видел, как мимо провели заплаканную Светлану с тоской и обречённостью в глазах, и его сердце дрогнуло от жалости и негодования. «Ничего, подумал он, – эти скоты ещё пожалеют, что связались со мной».

Дуболомы подхватили его под мышки и тоже потащили в дом. В комнате, где он выбивал зубы менеджеру, уже сидела печальная девушка, а вокруг суетились старушки с самоваром и пряниками. Бухгалтера видно не было. Семён Карлович, отдав какие-то распоряжения подручным, скрылся за дверью в соседнюю комнату. Егор сел на стул и стал рассматривать помещение, прикидывая его надёжность. Металлические входные двери, на окнах стальные решётки. Выбраться отсюда практически невозможно.