Душа после смерти

Но остальной части человечества, включая большинство тех, кто все еще называет себя христианами, современные опыты вместо того, чтобы подтверждать истины христианства, служат тонким руководством к обману и лжеучению, к подготовке грядущего царства антихриста. Воистину, даже те, кто «воскресает из мертвых», не могут убедить человечество покаяться: Если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16, 31). В конце концов, понять подлинное значение современных опытов могут только те, кто верен «Моисею и пророкам», т. е. полноте откровенной истины. То, что из этих опытов узнает остальное человечество, — это не покаяние и близость Божиего суда, а странное, манящее новое благовестие приятных «потусторонних» опытов и упразднение того, что установлено Богом, чтобы пробудить человека к реальности подлинного потустороннего мира, мира неба и ада, — страха Божия.

Артур Форд совершенно откровенно заявляет, что вся миссия медиумов вроде него самого заключается в том, чтобы «использовать все данные мне особые дары для устранения навсегда из земных умов страха перехода к смерти» [Arthur Ford, “The Life Beyond Death”, N.Y., 1971, p. 153]. Это также и миссия д-ра Кублер-Росс, это и «научный вывод» исследователей вроде д-ра Моуди: «потусторонний мир» приятен, и не следует бояться войти в него. Два века тому назад Эммануил Сведенборг так подытожил «духовность» верящих этому: «Мне было позволено насладиться не только радостями тела и чувств, подобно живущим на земле но также позволено насладиться такими восторгами и радостями жизни, какие, я уверен, никто никогда не испытывал во всем мире, которые превыше и изысканнее всего, что можно вообразить и во что можно поверить. Поверьте, если бы я знал, что завтра Господь призовет меня к Себе, я бы сегодня вызвал музыкантов, чтобы еще раз испытать истинное веселье в этом мире». Когда он предсказал своей квартирной хозяйке дату своей смерти, он был так рад, «как будто собирался на праздник, на какое-то веселье» [(Цит. по: George Trobridge, “Swedenborg, Lifeand Teaching”, Swedenborg Foundation, N.Y., 1968, pp. 175, 276].

Теперь противопоставим этому отношению подлинное христианское отношение к смерти на протяжении веков. Здесь мы увидим, как губительно для души не иметь различения по отношению к духовным опытам, отбрасывать предосторожности христианского учения!

5. Христианское отношение к смерти

Хотя оккультное учение о загробной жизни и заводит далеко в сторону от истинной природы вещей, оно начинается с несомненной христианской истины: смерть тела есть не конец человеческой жизни, а лишь начало нового состояния человеческой личности, которая продолжает существовать отдельно от тела. Смерть, которая не была создана Богом, а была привнесена в творение грехом Адама в раю, — это самая удивительная форма, в какой человек встречается с падением своей природы. Судьба личности в вечности во многом зависит от того, как она относится к собственной смерти и готовится к ней.

Истинное христианское отношение к смерти заключает в себе элементы как страха, так и неуверенности, — именно тех эмоций, которые хочет упразднить оккультизм. Однако в христианском отношении нет ничего от низкого страха, который могут испытывать умирающие без надежды на вечную жизнь; христианин с умиротворенной совестью приближается к смерти спокойно и, по Божией милости, даже с определенной уверенностью. Посмотри же на христианскую смерть нескольких великих святых египетских подвижников V века.

«Когда наступило время кончины преподобного Агафона, он пребыл три дня в глубоком внимании к себе, не беседуя ни с кем. Братия спросили его: «Авва, Агафон, где ты?» — «Я предстою суду Христову», — отвечал он. Братия сказали: «Неужели и ты, отец, боишься?» Он отвечал: «Я старался по силе моей сохранить заповеди Божии, но я — человек и откуда знаю, были ли угодны дела мои Богу». Братия спросили: «Неужели ты не уповаешь на жительство твое, которое было сообразно воле Божией?» — «Не могу уповать, — отвечал он, — потому что ин суд человечий и ин суд Божий». Они хотели еще спросить его, но он сказал им: «Окажите мне любовь, теперь не говорите со мной, потому что я не свободен». И он скончался с радостию. «Мы видели его веселящимся, — передавали его ученики, — как бы он встречал и приветствовал дорогих друзей». [Патерик Скитский; см. у епископа Игнатия, т.3, стр. 107].