Душа по обмену

— Надеюсь, что… не вернётся, — усмехнулся Никей и с довольным видом направился в сторону выхода. Странный он всё-таки, но, кажется, сотрудничать мы сможем, а это главное.

— Так что, идём комнату смотреть или сразу к декану? — спросила неслышно подошедшая Ридия.

— Комнату! — неприятной встречи с Дорганом мне, конечно, не избежать, но на неё нужно хотя бы настроиться.

***

Войдя на территорию своей новой жилплощади, я поняла, что имел в виду Блордрак, когда говорил, что Дорган постарается устроить мне тёплый приём и окружить вниманием. Если наша комнатушка в школьном общежитии напоминала скромную монашескую келью, то здесь был обустроен настоящий будуар принцессы.

Стены, драпированные золотистой, похожей на мерцающий атлас тканью, высокие витражные окна, изящная, белая с позолотой мебель, широкие кровати под тонкими кружевными балдахинами, большие зеркала, кресла, букет свежих цветов на столе. Загляденье, а не комната! Сомневаюсь, что здесь у всех такие условия.

Ридия отпираться не стала, признавшись, что её сюда тоже лишь пару дней назад переселили специально для того, чтобы помочь мне освоиться и обезопасить на случай спонтанного погружения в междумирье.

Значит, дедуля, не сумев меня уговорить, решил приручить, задобрив особым отношением и комфортными условиями. Интересно, как далеко он собирается зайти? Не хотелось бы прослыть среди адептов «блатной», которая тут на особом положении. Хотя, всё лучше того, что было в школе.

На нашей с ним встрече Дорган тоже сумел удивить. Он вёл себя идеально, был вежлив, тактичен и не словом не намекнул на наш недавний разговор. Даже темы родства не касался и общался со мной исключительно как декан с одарённой студенткой. Правда, неоднократно подчеркнул, чтобы не стеснялась к нему обращаться, если мне что-нибудь понадобится.

Расписание для меня он тоже составил лично, заранее договорившись с преподавателями. Ни на какой конкретный курс меня пока не определили: некоторые занятия придётся посещать с первым курсом менталистов, некоторые — с проводниками-второкурсниками, но большую часть времени займёт индивидуальная программа.

За разговорами об учёбе я, если честно, немного расслабилась и даже согласилась выпить фруктовый чай, который Дорган мне предложил ещё в начале беседы. Тем более что сам он выдул уже целую кружку, а разливался напиток при мне и из одной ёмкости.

После первого же глотка я об этом сильно пожалела. В голове, словно что-то затуманилось. Дождавшись, когда декан отвлечётся на очередного, постучавшего в кабинет посетителя, я быстро вылила остатки чая в большой вазон с цветами, стоящий на полу рядом со столом. Но это всё равно не спасло. Меня начало неумолимо клонить в сон, а затем, не успев и слова сказать, я впала в состояние странной полудрёмы. Вроде спала, но сквозь тяжесть, затуманившую сознание, до меня доносились обрывки фраз, а ещё было ощущение, что в голове ворочаются тяжёлые камни.

— …Ничего не помнит. Даже размытых образов не осталось, — словно сквозь слой ваты в ушах донёсся до меня смутно знакомый голос.

— Надеюсь, и не вспомнит. Не хочется терять такого проводника. Девчонка сильная. Сильнее Альсанды. — А вот это точно Дорган ворчит.

Стоп! Да это же они обо мне! Я попыталась пошевелиться, но не смогла, а потом голоса стихли, и сознание уплыло окончательно.

Очнулась уже в своей новой комнате на кровати. Увидев, что я открыла глаза, вокруг засуетилась Ридия. По её словам, Дорган сказал, что я по ошибке выпила чай с его лекарством, и оно оказало на меня странное воздействие. Ага, как же, его чай! А ничего, что эту кружку он мне сам пододвинул! И зачем ему это всё понадобилось? Голова была тяжёлой. Я припомнила недавние ощущения, странный разговор декана с каким-то мужчиной и сочла нужным осторожно уточнить:

— Ридия, я тут подумала, в академии же полно менталистов, а мне с ними вообще на занятия ходить придётся. Скажи, они все… могут читать мысли? — Такое впечатление, что именно это со мной и проделали, знатно покопавшись в голове.

Девушка посмотрела на меня удивлённо и недоверчиво, совсем как Блордрак недавно. Ну что я опять не так сказала?

— Нет, конечно! Это запрещено законом! Считывать мысли и просматривать воспоминания могут только менталисты-каратели по разрешению высшего суда, — пояснила она тоном взрослого, объясняющего ребёнку элементарные вещи. — Поэтому на всех сильных менталистов наложено специальное ограничение. Никто в академии этого сделать не может. Ты разве не знала?

— Не интересовалась как-то, у нас в школе такого факультета не было, — выдавила я улыбку, пытаясь сопоставить факты и понять, что же со мной произошло.

Если никто в академии не может считывать мысли и воспоминания, то о чём тогда говорил Дорган с человеком, чей голос мне показался знакомым. Они ведь, кажется, обсуждали, что я чего-то не помню и вспомнить не должна. Или мне это всё же приснилось?

Глава 27