Душа по обмену (СИ)

Наконец, парнишка замер у одной из дверей, как будто что-то увидел в её проёме и принялся, совсем как я недавно, стучать в невидимую, но непреодолимую преграду. Подойдя ближе, я увидела как в проёме перед ним медленно гаснет и затягивается дымкой подрагивающее изображение палаты лазарета, где этот же мальчик лежал на кушетке, не подавая признаков жизни, а я сидела рядом в каком-то полубессознательном состоянии. Вокруг толпились люди, но их силуэты уже подёрнулись дымкой, и лиц было не разглядеть.

Парнишка продолжал тщетно стучать в невидимую преграду, что-то выкрикивая, но я его не слушала. По мере того, как уменьшался проём, моя тревога сменялась паникой. На интуитивном уровне я чувствовала, что должна, вот просто обязана сейчас что-то сделать, но не понимала, что именно. На автомате подошла ещё ближе и тоже прикоснулась руками к прозрачной стене. Мои ладони провалились пустоту, образовав в завесе небольшое отверстие, а я, кажется, начала понимать что происходит.

Подросток проследил за моими действиями удивлённым затравленным взглядом, в котором вспыхнула искорка надежды, и робко спросил:

— Как ты это сделала? Почему у меня не получается? Я хочу вернуться!

— Попробуй ещё раз, теперь должно получиться, — я попыталась раздвинуть дымку, продолжающую сгущаться. На ощупь она была плотной, вязкой и поддавалась с трудом.

— Давай! Прыгай обратно! — крикнула, когда отверстие стало немного шире, а сил удерживать сопротивляющийся туман почти не осталось.

Блондин несмело протянул руку и, убедившись, что преграда исчезла, решительно просунул в образовавшийся проём голову и плечи.

Испугавшись, что он застрянет, я с силой подтолкнула парнишку вперёд. Он на удивление легко проскользнул внутрь, и проём сразу же стремительно затянулся густой желтоватой дымкой.

Мне стало страшно. Попыталась снова раздвинуть завесу руками, но наткнулась на твёрдое препятствие. Чудесно! Последний путь к отступлению отрезан. Я застряла на каком странном острове, который периодически посещают души умерших или находящихся при смерти людей. Хотелось верить, что душа того парнишки всё-таки воссоединилась с телом. Но со мной-то что происходит? Я ведь точно не умираю, а здесь раньше оказывалась только во сне. И вообще, разве умерших не должны встречать души усопших родственников?

Я внимательно осмотрелась, стараясь не паниковать. Признаться, очень боялась увидеть своих погибших родителей и в тоже время хотела этого. Из-за последовавшей за аварией амнезии, в моей памяти они остались лишь красивыми молодыми лицами на фотографиях. А вот сейчас, когда я зависла между мирами, мне как никогда необходим надёжный якорь, чтобы банально не сойти с ума. Таким якорем могли стать воспоминания о моём детстве рядом с ними, об их любви ко мне. В том, что я была желанным ребёнком, тётя никогда не позволяла усомниться, рассказывая какой счастливой и дружной была наша семья до трагедии, унёсшей жизни мамы и папы.

Закрыла глаза и погрузилась в себя, пытаясь уловить хотя бы отголоски эмоций, чувств, ассоциаций — хоть что-нибудь! Минута. Две. Три. Время будто остановилось, и вдруг глубоко внутри что-то шевельнулось, отозвалось тягучей щемящей нежностью. Нет, я не вспомнила мамино лицо, только смутный образ, тихий ласковый голос, задорный серебристый смех, лёгкое щекочущее прикосновение её волос к моей щеке и невероятное, абсолютное чувство защищённости и любви. И тут я спиной ощутила чьё-то присутствие.

Обернулась с робкой надеждой и разочарованно выдохнула, узнав в появившейся женщине даму с портрета из дома Лесты — её мать Аделу. После того, как парнишка исчез, серый туман растаял, так что я видела её вполне отчётливо и обознаться не могла. Красивая, миниатюрная голубоглазая блондинка несмело шагнула мне навстречу.

— Леста, доченька, ты вернулась! — сказала она дрогнувшим голосом, а в голубых глазах отразилась такая сумасшедшая смесь отчаяния, радости и надежды, что мне стало неловко.

Обманывать эту женщину, пусть и давно умершую, совсем не хотелось. Пришлось признаться. Она-то карателям точно ничего не расскажет.

— Извините, жаль вас разочаровывать, но я не ваша дочь. Не Леста. Так получилось, что в её теле оказалась моя душа. Я не знаю почему.

Объясняться с призраком было очень странно, но женщина выглядела вполне реальной и на неупокоенную душу совсем не походила. Они ведь бестелесные и полупрозрачные, а её практически не отличить от обычного человека. И прикосновение, когда она стремительно приблизилась и мягко дотронулась до моей щеки, было вполне осязаемым, хоть и ощущалось, словно через толстый слой ваты.

— Прости, это моя вина, — с болью в голосе выдохнула она и вдруг порывисто меня обняла, крепко прижала к себе и горячо зашептала: — Я хотела тебя защитить, но случилась беда, и всё пошло не так! А теперь ты, наконец, вернулась, хвала Единому!