Душа по обмену (СИ)

Горько вздохнув, я открыла глаза и обнаружила, что за окном светло и солнечно. Уже как минимум полдень. Поморщившись от боли, села и постаралась оценить ущерб, нанесённый моему телу. Синяков и ссадин на нём хватало, но все конечности находились на своих законных местах, и кажется, я была в состоянии передвигаться самостоятельно.

Голоса за дверью звучали всё громче. Похоже, собеседники перешли на повышенные тона, а речь, разумеется, шла обо мне. Мелькнула тревожная мысль — не вызвали ли в связи с происшествием карателей или других представителей охраны правопорядка?! Вдруг меня сейчас ожидает просмотр воспоминаний и последующее суровое наказание за то, что оказалась двоедушницей?!

Обнаружив, что из одежды на мне всё та же длинная, бесформенная только теперь местами порванная сорочка, я плотно закуталась в тонкое голубое покрывало и, морщась от боли, направилась к двери. Вдруг там сейчас моя судьба решается? Нужно проконтролировать.

Голос Блордрака я узнала сразу, а вот второй — женский, в котором проскальзывали недовольные и надменные нотки, был мне незнаком.

— Я считаю, что нет необходимости вызывать карателей, это просто несчастный случай! — говорила женщина.

— Но к нему привело наведённое сновидение, — сухо и жестко возразил целитель, — которое кто-то наложил на вашу адепту, эйра Лэридан. Она чуть не погибла!

Знакомая фамилия. Так это же госпожа директриса объявилась! Ещё вчера её в школе не было, а сейчас, видимо, дама примчалась дочку отмазывать. Ведь насколько я сумела разобраться в местном законодательстве, несмотря на социальное расслоение, перед высшим судом (если дело до него доходило) были равны все — и высокородные дэйры, и безродные зикфы. За попытку убийства Моранду ожидало заточение в особую камеру — дорплеоз, где специальные устройства годами выкачивают из человека магию, превращая его в растение. Для магов такой приговор хуже смертной казни.

— Виновника мы обязательно найдём и накажем. Сами. Зачем привлекать кого-то ещё? — настаивала директриса, и я поняла, что пора вмешаться — «жених» мои интересы вряд ли будет отстаивать.

Кое-как пригладив волосы, я предварительно постучала и решительно распахнула дверь. Меня здесь не ждали и, естественно, не обрадовались. Впрочем, директриса быстро натянула приветливую маску и даже изобразила сочувствие. Блордрак же по привычке нахмурился и сухо сказал:

— Зачем встала? Тебе нельзя.

— Да вот услышала, что вы виновника искать собираетесь и решила помочь. Я его, точнее её, знаю. Незачем искать.

— Я надеюсь, это не намёк на мою дочь? — маска продержалась недолго, и в голос директрисы просочились угрожающие нотки.

Я с трудом выдержала её тяжёлый взгляд и спокойно ответила:

— Никаких намёков, только факты. Раз уж речь идёт о моей жизни, хотелось бы, чтобы расследованием занимались непредвзятые органы. А вы, как я услышала, не хотите вызывать карателей.

Блордрак продолжал хмуриться и излучать недовольство, но промолчал, не пытаясь меня осадить. Зато это поспешила сделать мать Моранды.

— Хотите вызвать карателей, адептка Риголь? Уверены? А не боитесь, что вас осудят за ложный донос? Наведённое сновидение — это уровень старших курсов академии. Моранда просто не в состоянии наложить и поддерживать такое сильное заклинание, — холодно отчеканила она.

— Разумеется, сама она этого не делала, но приказ отдавала лично. И вот это в её воспоминаниях каратели увидят обязательно. Как и многое другое. Ей ведь нравиться унижать людей, так что подобное точно происходит не впервые. Если я ошибаюсь, и Моранда не виновата, вам тем более беспокоиться не о чем.

Конечно, я рисковала, настаивая на проверке свыше, но не сильно. В принципе было ясно, что мамаша сделает всё, чтобы выгородить дочь, а заодно и школу. Значит, ей постороннее вмешательство не выгодно.

Женщина вскинула подбородок, сложила на груди руки и прежним тоном сухо заметила:

— Хорошо. Я допускаю, что к этому случаю причастна моя дочь, но она задумывала лишь небольшой розыгрыш, который никак не мог привести к такому исходу. Вы ведь помните, каким стал цвет браслета, когда вы вышли из комнаты? Серый, вероятно.

— Вообще-то он был чёрным, — вспомнила я происшествие на крыши.

— А вот это уже клевета! — горячо возмутилась директриса, удивив подобной реакцией. — Чёрный цвет — это осознанное убийство. За всё время, что я работаю в школе, такого не было ни разу! Моранда призналась, что хотела всего лишь завлечь вас в мужское общежитие. Я не знаю, как вы оказались на крыше, но она здесь точно не при чём!

Ох, ни фига ж себе, ёшкин, в смысле ёхвин кот, небольшой розыгрыш!

— Завлечь девушку ночью в мужское общежитие в одной ночной сорочке — это не безобидный розыгрыш, а серьёзное оскорбление и унизительная, особенно для меня ситуация! — ожил вдруг Блордрак, и от его вкрадчивого ледяного тона мне стало не по себе. Целители так разговаривать не должны — больные не только не поправятся, но и заикаться начнут, а вот для карателя, проводящего допрос — в самый раз.

Директриса тоже впечатлилась и со вздохом покаяния заверила: