Душа планеты

Москва мне в белом камне снится,
Ничто не может с ней сравниться,
На крышах жестяная кровля,
Я вижу площадь, там торговля.

Народ наш чинно выбирает,
С душой на тело примеряет,
Затем торгуется с купцом,
Заезжим русским молодцом.

К купцу лишь только подойдёшь,
К нему ты в сети попадёшь,
Он свой талант при всех изложит,
Купить товар тебе поможет.

В глазах твоих он чародей,
Таких бы вымыть, да в музей,
Завязан он в торговой схеме,
Купец в рядах, артист на сцене.

Стоит в рядах сплошной галдеж,
Ты без покупки не уйдёшь,
Поют цыгане под гитару,
Младым гадают, ищут пару.

Цыганка с чёрными глазами,
Ко мне подходит со слезами,
Давайте руку, погадаю,
Дивчину здесь вам выбираю.

Я ей поклон и благодарность:
«Спасибо вам за солидарность,
Святому я поклон пошлю,
Невесту сам себе найду».

Храм перед площадью стоит,
Все видят Русский монолит,
Звон слышат все колоколов,
Москву Святой укрыл покров.

Храм в честь победы над французом,
Бежал от Русских с голым пузом,
Кутузов славой Русь покрыл,
Его сам Бог тогда крестил.

Храм был построен в Русском стиле,
Все москвичи в него ходили,
Восьмиконечная звезда,
Венчала Храм наш навсегда.

Познала Русь тогда все беды,
Был орден в честь в войне победы,
Для нас всегда он будет вечным,
Тот орден был восьмиконечным.

Москва тогда пожар познала,
Горела, пламенем сияла,
Француз кострища испугался,
Лишь до горы тогда добрался.

Тогда Поклонной горку звали,
Француза там и задержали,
Сумел он только лишь погреться,
Когда бежал, забыл одеться.

Погибших воинов Храм знает,
В своих молитвах вспоминает,
Героев наших не забудем,
За них молиться в Храме будем.

Во сне я в Храм Христа зашёл,
К иконам Русским подошёл,
Поставил свечи, помолился,
Луч света в Храме появился.

Он освятил родную паству,
Все поклонились его Царству,
Кресту с Распятьем все молились,
Героем той войны гордились.

Наш белоснежный Храм Христа,
Венчает Царская звезда,
С молитвой в Храм Христа зайдёшь,
Звезду победы в нем найдёшь.

Из Храма вышел я во двор,
В Москве французам здесь позор,
Неужто им ещё не ясно,
Что с Русским воевать опасно?

Мы можем долго отступать,
Врагам часть городов отдать,
Гремит приказ, нам наступать,
Без боя враг готов все сдать.

Бежит от нас он без оглядки,
Мы видим только его пятки,
Россия Матушка большая,
Врага судьба здесь ждет лихая.

Я вышел в переулок Званный,
Увидел Кремль деревянный,
Не весь успел в войну сгореть,
Есть там на что ещё смотреть.

Для всех врагов Москва цветочек,
А проще, лакомый комочек,
Для нас Москва Святая мать,
Врагам всё это не понять.

Я вижу берега реки,
В ней рыбу ловят рыбаки,
Затем купцам её сдают,
В рядах ту рыбу продают.

Купцов в Москве открытый двор,
Все слышат постоянный спор,
Как будем цены выставлять,
Да как мы будем торговать.

К согласию затем приходят,
Все руки жмут, к столу подходят,
По рюмке выпьют, по другой,
Закусят мирно и домой.

Промышленник в Москве не спит,
Для всей страны он монолит.
На их плечах всё производство,
В руках торговли руководство.

В Москве есть фабрики, заводы,
К ним каждый день идут подводы,
Везут сырьё, материалы,
Всё разгружается в порталы.

Гудок мы слышим утром рано,
Спешит народ к воротам рьяно,
Нельзя на смену опоздать,
За это могут поругать.

Да, за ворота вас пропустят,
И до работы всех допустят,
Потом дадите объяснение,
Где задержались на мгновение.

В Москве народ мастеровой,
Блоху он быстро подкуёт,
Та в пляс в подковах понесётся,
Народ в ладоши бьёт, смеётся.

Дым валит из горна печи,
Куём мы сабли и мечи,
Мушкеты льём и пистолеты,
При этом все поют куплеты.

На фабриках шитья покрой,
Ткачи ткут ткань, их цех сырой,
Затем раскрой, пошив изделия,
Там не приветствуют безделие.

А интерьер Москвы чудесный,
Дворы стоят, Собор поместный,
Жильцы, так мимо не пройдут,
Собору Крест все отобьют.

Каретный ряд Москвы приличный,
У всех карет свой вид, фабричный,
Клеймо той фабрики набито,
Окошко шторою закрыто.

Стоят кареты чинно в ряд,
Одет наш кучер в свой наряд,
А если места не имеет,
Он за рядами лошадь греет.

У лошади мешок с овсом,
Висит у них он под лицом,
Так называли всех воров,
Нечистых на руку купцов.

Руки таким не подавали,
Нерукопожатными их звали,
Они торгуют за рядами,
Вросли в обман они корнями.