Душа моего духа

В империи мы существуем в форме сгустков энергии, а на Земле можем принимать разнообразные формы. Иногда, в особых, исключительных случаях, духам разрешается воплощаться в людей. Это случается крайне редко, так как людям трудно справиться с хранящейся в нас энергией, да и живут они до смешного недолго. Но всему бывают исключения. Те духи, которым доводилось воплощаться в людей, возвращались обратно в империю задумчивыми и грустными. Мы сразу же набрасывались на них, пытаясь выпытать всё, что можно, надеясь, что в их стёртой памяти ещё мелькали какие-то бессвязные фрагменты воплощения. Какого это — быть людьми?

К сожалению, связных ответов мы никогда не получали. Обычно вернувшиеся духи выдавали некий набор странных эпитетов, типа “невероятно”, “страшно”, “потрясающе”, “больно”, “ни с чем не сравнимо”. Мы тут же спрашивали их, хотели ли бы они снова стать людьми. Интересно, что все до одного, даже авторы таких эпитетов, как “страшно” и “больно”, отвечали на этот вопрос положительно.

Именно так обстоят дела с людьми: нас притягивает их безграничная слабость, их неожиданная сила, их очень, порой, нелогичное поведение, а также то обилие событий, которыми напичкана человеческая жизнь. Мы любим людей.

Хотя… вот в этом-то “хотя” всё и дело. Любим. В Империи Духов это слово не используется. Считается, что мы не способны чувствовать. Мы общаемся на языке энергии, но человеческие слова оседают в нашей памяти, как снежинки на холодной земле. Все, кроме слова “любовь”. Способны ли духи любить? Однажды я спросила об этом Создателей, и они затруднились дать прямой ответ.

“Для чего?” — поинтересовались они. Я не знала, что ответить. Если бы я знала, для чего в мире существует любовь, то, может быть, и сама додумалась бы до ответа на мой вопрос. В тот раз я решила не развивать тему дальше. Создатели и так считают, что я задаю слишком много вопросов. Не знаю насчёт самого хитрого и изобретательного, но не исключаю, что я — самый упрямый и любопытный дух империи.

А причина всех моих вопросов и моего упрямства проста: Тиниалирий.

Я знаю его всю мою жизнь, и все самые чудесные воспоминания об империи связаны с ним. Тин — самый непредсказуемый, порывистый и хулиганистый из всех духов империи. Он — единственный, кто не гнушается состязаться со мной, как с равной. Хотя духи и бесплотны, но различия между полами предопределяют нашу судьбу. Носители мужской энергии — сильные, разрушительные, порывистые, они становятся духами морей, вулканов, гор. Носители женской энергии — созидательные, лёгкие, динамичные, из них получаются прекрасные духи земли, крохотных новых планет и лесов.

Тин не обращал внимания на эти различия между нами. Он выдёргивал меня из моей пещеры, заковывая в свою энергию и притворяясь, что не выпустит наружу. Его энергетическая оболочка намного сильнее моей, но я научилась изворачиваться и выскальзывать наружу до того, как он замкнёт своё кольцо и заставит меня мучиться в круговых потоках энергии. Тин всегда находил меня, где бы я ни пряталась. Иногда мне хотелось побыть в одиночестве, и тогда я рассеивалась над влажной землёй липким туманом и слушала тишину. Тин всегда безошибочно чувствовал мои настроения и оставлял меня в покое, но, когда я возвращалась, он подкарауливал меня, цеплял мою оболочку и подбрасывал вверх, как будто мстил за моё отсутствие.

В нашей борьбе почти всегда выигрывал он: как же может созидательный дух состязаться с разрушительным? Но иногда мне удавалось застигнуть его врасплох, и тогда я наслаждалась секундами временной победы. Тин благодушно разрешал мне радоваться этой иллюзии. Он был сильнее, но я была хитрее. Кроме того, я уж очень хотела победить.

По утрам он появлялся в моей пещере, и я никогда не знала, чего от него ожидать. Если я суетливо сгущала энергию, готовясь к его нападению, то Тин отлетал в сторону и просто находился рядом, молча впитывая в себя первые косые лучи рассвета. Если я, наоборот, расслабленно дожидалась его действий, то он выдёргивал меня из пещеры, подбрасывая в ещё сырой утренний воздух.

Однажды он стянул меня в тиски своей энергии и пролетел над поверхностью моря, пропуская через нас фонтаны брызг. Купаясь в его заботливом тепле, я спросила: “Почему ты со мной возишься? Неужели тебе не найти противника подостойнее?” Тину не понравился мой вопрос. Он швырнул меня в воду и улетел в горы. Скользя по завиткам волн, я пыталась понять, чем обидела его, но так и не смогла в этом разобраться. На следующий день он появился в моей пещере как ни в чём не бывало и потащил за собой “ловить рассвет”. Это было забавной игрой: духи ждали восхода солнца, пытаясь рассчитать направление самого первого луча, чтобы поймать его. Мечась из стороны в сторону, мы менялись местами, просачивались друг через друга, пока оболочка победителя не начинала искриться восхитительной энергией солнца. Мы с Тином часто ловили рассвет, но почти никогда не выигрывали, так как Тин всегда держал меня при себе и не позволял приближаться к другим духам.