Душа Императора

Тебе же не надо усилий, чтобы воздвигнуть непреодолимую стену для нас, даже обеих. До Ахельцеса нам еще тяжелее достучаться, чем до тебя. Но это единственный псионик, которого ты встретила не в Баэндаре. Он лишь на одну или две ступеней выше. Ты сможешь пробиться к нему. А он сможет к главе Гильдии. Сам или с помощью своих влиятельных коллег.

Я вздохнул. Что-то очень сложно все получалось. Повернулся к Марго, чувствуя ее взгляд.

— Хорошо, я попробую. — Она поднялась, направляясь к выходу.

— Они не отпустят тебя с душой Императора. — Тихо сказала Тайрен.

Марго на секунду замерла, не оборачиваясь, и вышла из каюты.

Я не рассказал дайверам всего, что происходило вокруг нас на самом деле. Слишком долго и не нужно это было. Зачем кому-то знать о заморочках этого мира, если они действительно могли вскоре покинуть его? А зачем кому-то знать, если он мог не дожить до утра? Я рассказал лишь то, что могло оправдать нашу незапланированную стоянку в двух днях пути от Зальцестера.

Марго не появилась ни к обеду, ни к ужину. Все косо смотрели на меня. Влад благоразумно не отпускал шуточки при мне, но версию того, что я убил ее и сбросил за борт, прозвучать успела. На следующий день повторилось то же самое.

Ангелы носили ей поесть, Марго не выходила к нам.

Я постучал в дверь ее каюты. Вошел, услышав «да».

— Ты нормально себя чувствуешь? Все волнуются.

— Только не говори, что они выбрали тебя парламентером. — Усмехнулась она криво.

— У меня мозг взрывается…

— Не получается? — Огорчился я.

Она отрицательно покачала головой.

— У нас есть еще время?

Она посмотрела на меня, будто я спрашивал ее о конце света.

— Ну, ты же как-то чувствуешь их… Знаешь кто там. Нет?

— Ну, так они уже знают, что я знаю! Десять раз успели закрыться.

— А… — Огорчился я, опускаясь на ее кровать и обхватывая голову руками. — Ну, хорошо, потренируйся на ангелах сначала. На тех псиониках, с которыми познакомилась в Баэндаре. Не обязательно же им что-то конкретное говорить?

— Я уже ничего не могу. Голова раскалывается. Поспать надо. — Вздохнула она, вставая и отворачиваясь.

— Ну, поспи. Чего себя насиловать. Самое худшее, что может произойти — это наша смерть.

Она нервно засмеялась.

— Самое худшее — остаться в этом мире.

— Ах, ну да. Могилка зарастет… — Съязвил я. Марго резко развернулась.

— Убирайся.

Я вышел, тихо прикрывая дверь. Только это танго на мозолях друг друга нам и оставалось.

Зашел к себе в каюту. Ангелы вздрогнули, прервав разговор. И чего им в своей каюте не сидится? Взглянули на меня и направились мимо, не сказав ни слова.

Карел легонько задела меня плечом. Я вытянулся на постели, задумавшись о том, что будет, если для Марго, действительно, окажется невозможным покинуть этот мир.

Забудет ли она свою мертвую любовь, чтобы быть со мной? Или же я опротивел ей настолько, что мне уже ничем не помочь?..

Черт, ну она же хочет меня! Что же за блядская натура живет в ней?

Я повернулся на бок, желая уснуть, но так и проворочался до ночи, копаясь в мыслях и воспоминаниях.

Привычно проснувшись затемно, я укутался в плащ и поднялся на палубу.

Удивительная, совершенно не свойственная мне привычка, приобретенная в этом мире, не всегда так уж радовала меня. Во-первых, я не всегда высыпался. А во-вторых, что было делать все то время, пока остальные посапывают, просматривая сладкие сны?

Широко расставив ноги для лучшей устойчивости, я смотрел на фиолетовые облака, рваными лохмотьями плававшие в розовом предрассветном небе. Будет ветрено, подумал я, вздыхая.

— Как же холодно… — На палубу вылезла Катя, и я обмер от удивления.

— Ты чего не спишь? — Спросил я у нее, кутающейся в плед.

— Да, я уже на всю оставшуюся жизнь отоспалась. Мы вчера рано легли…

— Тим тоже встал?

— Все уже встали. Только Марго нет. Что с ней?

— Она пытается достучаться до Ахельцеса. Мысленно. — Признался я ей.

— Красиво как… — Вдохнула она, останавливая взгляд на предрассветном небе. Я повернулся, ожидая момент, когда солнце прорежет водную гладь, прокладывая дорожку от горизонта и до самой глубины моей души.

Тикали секунды, морозя ноги и нос. А потом горизонт засветился тысячей лучей и выплыл краешек оранжевого светила. Я замер, забывая дышать. Так приятно было делить этот момент хоть с кем-то, словно делиться величайшей радостью. Я повернулся к Катьке, благодарный, что она сегодня нечаянно заменила Артура и я встретил рассвет в ее замечательной компании.

— Что это? — Вытянула она руку к солнцу, и я вздрогнул. Этот ее вопрос никогда не предвещал ничего хорошего.

— Птица там? Что еще может быть?

— Ну да, птица. — Подтвердила она, вглядываясь в горизонт. — Если она сядет на палубу, то мы потонем…