Душа и ее механизм

Что придает книге особое значение, так это уникальное сравнение, которое проводится между западным учением о железах и восточным учением о “центрах”. Западный философ Спиноза давно отметил неразрывную параллель между так называемыми телом и умом в жизни Абсолюта и в жизни тех выражений Абсолюта, которые мы именуем индивидуумами. Если такая параллель существует, можно ожидать при любом внешнем проявлении наличия внутренней, или психической, силы, которая проявляет 11] себя таким образом. До сих пор мы постулировали внутреннее или внешнее лишь в наиболее общем смысле. В данной книге, излагающей в основном учение о железах, которые являются, так сказать, двигателями нашей личности, связь между телом и умом представлена не только с неожиданно богатыми подробностями для более всестороннего обучения индивидуума, но так, что открываются прекрасные возможности для дальнейшего исследования. На Западе мы говорим о щитовидной железе или надпочечниках, имея в виду их физиологическое поведение. А есть ли психическая составляющая этого поведения? Такой вопрос кажется странным и на первый взгляд достойным насмешки ученых физиологов. Все же, если мы не твердолобые догматики, еще не выбравшиеся из тьмы материализма девятнадцатого века, мы говорим о психической составляющей физиологического органа, который мы называем мозгом. Почему бы тогда не существовать и психическим составляющим щитовидной железы, надпочечников и остальных органов?

Если мы доведем этот вопрос до логического завершения, мы несомненно выведем наше представление о том, что такое психическая жизнь индивидуума, далеко за грань той довольно наивной интеллектуальной точки зрения, что жизнь центрирована исключительно в мозге.

Я не резюмирую выводы, которые сделал автор книги. Конкретные выводы могут нуждаться в доработке или даже отвергаться. Но у меня нет сомнения в том, что автор открыл новые возможности, которые могут в конечном итоге привести к физиологическим и психологическим исследованиям, имеющим 12] глубокое значение. Книга не только бросает вызов, но и своеобразно просветляет. Она удивительна для западного ума, но к удивлению, думаю, добавится самое искреннее восхищение процессами восточного мышления, с которым мы на Западе в общем-то совершенно не знакомы.

Х.А.Оверстрит

Нью-Йорк

май 1930

13]

Глава I - Введение

Три момента побудили меня написать данную книгу: во-первых, желание соединить материалистическую, или внешнюю, психологию и интроспективную, или внутреннюю, психологию; во-вторых, — отталкиваясь от научной психологии прошлого и исследуя обширную сферу расового мышления и расовой психологии, — желание гармонизировать материалистический Запад и интроспективный Восток; и, наконец, желание показать, что все эти конфликтующие аспекты — лишь грани единой истины, которые вместе составляют единую Реальность.

Эти побуждения вызваны существующим состоянием психологического учения в мире. Сегодня налицо два основных типа психологии, и Уилл Дюрант в своей книге “Дворцы Философии” подытоживает их следующим образом:

“Существуют, как мы видим, два способа изучения человека. Один – внешний, исследующий окружающую среду и 14] рассматривающий человека как механизм приспособления; он сводит мышление к вещам, “ум” — к “материи” и приводит к замаскированному материализму Спенсера и бихевиоризму Уотсона... Другой – внутренний, когда человек видится как сумма потребностей, импульсов и желаний, побуждающих его изучать, использовать и овладевать своей окружающей средой; этот подход стремится свести вещи к мышлению, материю — к уму; он начинается с “энтелехии” Аристотеля (который считал, что внутренняя цель определяет каждую форму), и приводит к витализму Бергсона и прагматизму Уильяма Джеймса”[1].

Д-р У.Б.Пилсбери полагает, что наличие двух систем не оправдано: “Если бихевиористическая теория сохранит свое значение, это будет означать, что у нас должны быть две психологии: внешняя и внутренняя, психология, исходящая из внешнего, и психология, исходящая из внутреннего. Это кажется в лучшем случае ненужным усложнением”[2].

Признавая это и соглашаясь с д-м Пилсбери, что две системы интерпретации не нужны, я убеждена в том, что можно соединить их в третью, единую систему. Поэтому я пытаюсь представить гипотезу, которая доказывала бы корректность механистической школы и столь же корректную позицию школы интроспекционистов; я также пытаюсь показать, что обе школы нужны, чтобы объяснять все факты, и что каждая из них в действительности дополняет другую. Так можно основать третью, или составную, школу, 15] основанную на точном знании Запада и интроспективной мудрости Востока.