Душа города

Среди сомнений, с первого дня вызывавших напряженность в их отношениях друг с другом, он услышал ответ: это имеет для тебя значение!

Конь взял с места в карьер, и строения замелькали в свете одинокого фонаря и далекого мерцания звезд. Время от времени мимо проносились неясные тени.

По телу воина струился пот. Утерев рукавом лицо, Стратон откинул назад волосы и постарался очистить разум от эротической дымки, в которой тонула окружающая действительность: склизкие кирпичи, кучи мусора и уличная грязь. Стук копыт напоминал далекое гулкое эхо, а аллея тем временем плавно перешла в улицу, в конце которой виднелись таверна с полуоткрытыми дверьми и компания накурившихся кррфа завсегдатаев. Неслись звуки расстроенной лютни, но это никого не волновало, и меньше всего самого музыканта. Но вот улица вновь перешла в аллею, и под мерный стук копыт туман в голове Стратона, мало-помалу рассеялся.

Темпус хотел видеть его на банкете у Пелеса. Темпус хотел поговорить с ним, поговорить здраво. Он будет смотреть на него своими пронзительными глазами до тех пор, пока Стратон не выложит ему все. Знала об этом и Ишад.

Вот почему она не хотела, чтобы он был там. Теперь, когда он через голову своего начальника вступил в контакт с Джабалом и подвластными ему бандами. Есть тысяча способов умереть, и он добавил к ним еще один или даже два. Нет, ложь Темпусу даже хуже, чем смерть. Дезертирство. Предательство. Измена.

Стратона накрыл приступ безотчетного ужаса. Он знал, что ему нужно достать кольцо, бросить его в грязь, отправиться к Темпусу и рассказать ему все, однако этому противилось все его естество. Стратон никогда в жизни не падал никому в ноги с просьбами о помощи. Он должен сам поправить положение дел и овладеть ситуацией, а для этого нужны крепкие нервы и стальные кишки.

Он больше не был тем двадцатипятилетним юношей в сверкающей броне, переполненным мыслями о славных делах. Вот уже десятилетие участвовал он в тайных операциях пасынков, но ему никогда не приходило в голову, что Темпус и сам мог совершать ошибки. Человек, избранный богами. Но ведь у богов тоже могут быть свои собственные интересы. Боги могут играть с человеком, который служит их делу.

Темпус может быть не прав. Он может ошибаться. Ведь я только хочу добра этому городу. А когда все наладится, я передам город в его руки. Разве это измена?

Империя живет движением, не так ли?

Я жизнь положу за то, чтобы это правило работало. Докажу Криту. Докажу Темпусу. И если мне будет нужно держаться от них в стороне, пока все не придет в движение, — я найду убежище, неизвестное Криту.

Проклятье, нет. Они направятся к ней.

Стратон сжал кольцо с такой силой, что его взгляд затуманился от боли, напомнившей ему, как велика может быть сила пасынков, которую они направят на Ишад. Тогда с обеих сторон жертвы неизбежны.

Он наконец-то решил, что нужно делать.

***

Солнце едва окрасило на востоке в багрянец висевшую в небесах пелену, когда к неприметной лавчонке на Базаре подошла Ишад. Она пришла сюда, проделав долгий путь по улицам Санктуария и бросив в небольшой мрачной комнате в Лабиринте мертвого мужчину, о котором никто не будет плакать. Воздух Санктуария был так напитан энергией, что Ишад едва почувствовала, как отлетела его душа, не испытав даже минутного освобождения от того, что текло по ее жилам и от чего туманился взгляд. В последний миг его жизни она жалела, что тот вообще появился на свет.

Ишад не чувствовала удовлетворения. Наоборот, ее существо охватывал ужас, что никогда ей не будет достаточно, что в этом мире не сыскать человека, который укротил бы ее силу, готовую вырваться наружу, навстречу грохочущей буре. Окажись в этот предрассветный час перед ней шайка самого гнусного отребья Санктуария, они, поймав ее взгляд, бросились бы наутек. Найти жертву становилось все сложнее. Ишад сделалась… известной, и искать встречи с ней теперь могли только глупцы, от общения с которыми не могло возникнуть ни охотничьего азарта, ни неожиданности.

Тасфален. Тасфален. На него Ишад возлагала большие надежды. Вот жертва, в которой чувствовалась сила, совладать с таким мужчиной будет совсем не просто. Удовольствие можно будет растянуть на неделю…

Возможно, убеждала себя Ишад, Страт сможет ее понять.

Возможно, она еще сумеет пробиться сквозь стену недоверия, воздвигнутую вокруг себя пасынком, и научит его всему, что он должен знать. Его неудовлетворенность была достаточной целью, но знать, что ее голод угрожает ему, было просто невыносимо. И в этом ее слабость.

К тому же Ишад еще так и не разобралась с Роксаной. Нигде в городе Ишад не смогла обнаружить следов ее присутствия. Но ни то, что тупоумный демон не нашел Роксану, ни то, что сама она не обнаружила ни единого знака, указывающего на тот факт, что Роксана осталась среди живых, не могло заставить Ишад чувствовать себя в безопасности в момент слабости. Самое время для нисийской ведьмы попытаться достать ее ..

Нанести удар через Страта или через этого незнакомца Тасфалена, оттуда, откуда Ишад меньше всего ожидает опасности… через ее самое слабое место…