Дурная земля. Проклятый (СИ)

Он трахал ее грубо и жестко, по-всякому, как какую-нибудь дешевую шлюху. Время от времени останавливался, курил, пил, жрал, и начинал снова. В такие моменты, Клер было особенно больно. Да и вообще с самого начала их так сказать "любви", она не чувствовала ничего кроме боли. Несмотря на все это, ей не было ни страшно ни стыдно: за два года, проведенных Санчес в борделях Сан-Паулу, она повидала всяких извращенцев. А там их было мнооого! Так что секс с капитаном Бакли, так же как и его гребанный хрен, не были для нее чем-то особенным. Плохо было то, что воспоминания о Сан-Паулу, от которых она так долго пыталась избавиться, которые до сих пор иногда приходили к ней в ночных кошмарах, стали снова оживать сейчас. Она как-будто снова вернулась туда, в те сраные бордели. В рабство. Будто никогда и не бежала оттуда.

Он мучил ее всю ночь и все следующее утро. Утолив наконец свою похоть, Бакли встал с кровати и велел Клер убираться:

— Все, пожалуй хватит с тебя, давай вали отсюда сука! — произнес он, стянув ее на пол. Кое-как доковыляв до входной двери, Санчес собрала валявшуюся на полу одежду. Хотела по-быстрому накинуть на себя что-то, но капитан не дал ей такой возможности:

— Ну че ты встала? — рявкнул на нее Бакли — пшла на…й, шлюха е…ая! — открыв двери, он выпихнул ее в коридор.

— А как же?!… Как же?!…- взволнованно крикнула Клер — ведь вы обещали!…

— Тот придурок на 42й станции загорает!…- Бакли сказал это так, словно плюнул ей в лицо, и сразу же захлопнул дверь прямо у нее перед носом. Какое-то время она еще стояла под дверью его квартиры, отходя от пережитого. Из этого ступора ее вывело раздавшееся за спиной чье-то ржание и гогот, обернувшись Клер увидела нескольких военных. Они стояли и пялились, тыкая в нее пальцами. Тут до нее дошло, что она стоит посреди общаги вояк совсем голая. Ублюдок Бакли! Он специально это подстроил, гребанный козел!! Кое-как натянув на себя одежду, ботинки, она запахнула куртку и поспешила убраться оттуда. Все время пока Клер шла по чертовому коридору, она слышала смех и сальные шутки у себя за спиной.

До казармы-общаги, в которую ее переселили вместе с остальными девчонками, Клер добралась лишь через полтора часа. Едва войдя в комнату где она сейчас жила с тремя своими бойцами, Санчес сразу же отправилась в душ, и долго — долго терлась мылом и мочалкой, смывая с себя сперму: эта долбаная образина забрызгала ее с головы до ног, своей вонючей хренью. Едва она вспомнила это, ее сразу стошнило. Дерьмо! Сучий потрох!! Кое-как успокоившись, она выбралась из кабинки и принялась яростно тереть себя полотенцем. Внезапно ее пальцы коснулись большого, уродливого шрама на передней части плеча, возле ключицы. Когда-то, там находилось клеймо которое ей поставили в борделе, и которое она ненавидела больше всего. Сразу после побега она срезала его ножом, вместе с лоскутом кожи. Отдернув руку, Клер натянула на себя одежду и отправилась к своей команде. После всего что было, она прекрасно понимала что Бакли молчать не будет, и уж наверняка растрепит всем кому только сможет о том, как он нагнул Санчес. Так что через день, самое большее через два, слухи об этом разойдутся по всей базе. Клер опасалась что после этого, отношение мужской части сектора к ним, окончательно изменится не в лучшую сторону. Хоть оно и так раньше было не ахти каким, но сейчас… Ведь все здесь знали о их ненависти к мужчинам. Ко всем без исключения. Слышали ее слова, и слова ее девчонок о том, что они уж лучше будут дружить с местными тварями, чем с кем-нибудь из них. И тут вдруг такое… И ведь это произошло не с кем-нибудь, а с нею — командиром. Как бы после ее истории с Бакли, другие не решили что им тоже можно… Серъезными преступлениями на базе считались лишь убийство и воровство — за это наказывали сразу и жестко, а вот на все остальное, начальство здесь смотрело сквозь пальцы. Так что если какую-нибудь из них изнасилуют — никто даже и не почешется. Всем будет пох…, на это. Поэтому Клер решила уехать с Гаммы на какое-то время. За пределами базы, у них было небольшое но хорошо оборудованное, и замаскированное убежище, о котором не знал никто кроме них. Они оборудовали его на тот случай, если буря застанет их снаружи. Сейчас она шла к своим людям чтобы рассказать об этом, и заодно решить вопрос с отъездом. Чем раньше они свалят отсюда, тем лучше. Ее рассказ, девки восприняли спокойно — несмотря на все, она еще была для них авторитетом. С отъездом они тоже решили не тянуть. В итоге, уже сразу после полудня их броневик выехал за ворота, и на полном ходу погнал прочь от базы, по хорошо накатанной в снегу дороге.

***