Дурная Слава

— Лариса! — вскрикнул Николай так резко, что женщина уронила ложку, которой накладывала салат, лицо мужчины пошло пятнами, сиреневыми, словно следы от ожога, но он быстро взял себя в руки. — Я спокоен, абсолютно спокоен. Это я раньше психовал по любому поводу, сослуживцам морды бил, меня чуть не посадили. Но теперь я изменился в лучшую сторону. Я стал другим. И знаете, Вениамин, все это благодаря книгам. У меня есть трилогия Закарпатского "Как стать не тем, кто вы есть на самом деле". Вы обязательно должны ее прочитать. Вы не подумайте, что я ору на жену. Нет, что вы! Просто я не хотел, чтобы она рассказывала о каких-то интимных вещах. «Торпеда» под кожей, это ведь интимная вещь, вы не находите? И о ней должны знать только родные, близкие по духу люди. Но впрочем, вам можно, вы ведь нам не чужой.

Он так и сказал. "Нам!" Когда они вышли на балкон покурить, Николай показал ему свои ногти и, указывая на крошечные пятнышки под ними, пояснил:

— Это нервы! Вспышки гнева. Это совершенно сейчас мне чуждо. Доктор сказал, что мне нельзя волноваться. Если я начну волноваться, я могу опять выпить, а потом сойду с ума и умру.

— Вы это уже говорили.

— А про что я еще вам говорил?

— Про Закарпатского.

Николай меланхолично протопал в комнату, потов вернулся с тремя пухлыми томами с множеством закладкою.

— Здесь я вам подготовил некоторые цитаты.

Лариса несколько раз приглашала их продолжить застолье, но Николай отнекивался и Бена не пускал:

— У нас есть дела поважнее, Лариса Яковлевна. Я читаю.

Вечер был безнадежно испорчен. С Лорой Бен так и не поговорил. О чем? Он и сам бы не смог этого объяснить. Артема не увидел. Но самое главное, в сердце поселилась безотчетная тревога. Пожарник с вшитой под лопатку «торпедой» доверия не внушал. Когда тот окончательно достал его своими рассказами о нервах, Бен постарался быстрее откланяться под благовидным предлогом, что его ждут дома.

Дома! Какое откровенное издевательство. Ареал-дом? Кто его там мог ждать? У него не было даже собаки. Он сказал Ларисе об этом прямо.

— Как ты можешь так говорить? Ты нас бросил! — прошептала она, и они продолжали шептаться как двое влюбленных в доме отца. — Николай хороший человек! Он пальцем никого не способен тронуть!

— Не способен, пока не выпьет. Как ты могла? У него же «торпеда»! Он странный, если не сказать больше!

— Кто бы говорил? — с горечью проговорила она. — Ты нас бросил. Я больше не могла быть одна. Я сошлась с ним от тоски. Он нас не бросит. Он справедливый.

Тут вышел Николай.

— Прощаетесь? — равнодушно проговорил он. — Я думал, что вы уже давно ушли, Вениамин.

И остался стоять столбом. Возвышаться.

— С Артемкой встретитесь на нейтральной территории, — торопливо закончила Лора. — Завтра в шесть. В детском парке, у его любимого аттракциона.

И почти выпихнула его на площадку. Когда дверь захлопнулась, Бен прижал к ней пылающий лоб, скрипя зубами и чертыхаясь.

Он их бросил! Господи! За что он его наказывает? Если б она знала всю правду! Он сразу поправил себя. Еще неизвестно, как она бы поступила, узнай всю правду.

Оформляя официальный развод, он думал, что это ненадолго, надеялся скоро все вернуть назад, но дела затянули его в омут, и продолжали удерживать до того самого дня, когда нагрянули косари, от которых он ушел через узкое окно кассы на глазах изумленных девиц. Думал, что ненадолго? Оказалось, что навсегда.

7

У Афинодора ЧП. Он с утра бочком вошел в кабинет Бена, и уже от двери его понесло.

— Вениамин! Привет, Вениамин. У меня авария. Панель оператора сожгли на хер!

Срочно надо получить с центрального склада!

— Как сожгли? — невпопад спросил Бен.

— Вот так! — Афинодор обрушил на него поток самой грязной брани, которую ему только доводилось слышать за свою довольно богатую на события авантажную жизнь.

После могучей тирады, в которой не обнаружилось ни одного повтора, Афинодор довольно с большим напрягом выдавил нормальные слова:

— Понимаешь! Залили. Закоротило. Или сгорело. Фиг его знает.

Больше всего Бена удивило, что он произнес слово «Фиг». Обычно так низко дед не опускался.

— Ты же знаешь, Ерепов запретил мне с тобой работать напрямую.

— Звони! Оборудование стоит. Лабораторию обесточило. Они теперь под землей как кроты! Со свечками!

Бен проникся и обзвонил все места, где мог быть Ерепов. Того как на грех нигде не оказалось. Секретарша сказала, что он на совещании у дилеров. На деле это могло означать что угодно, где угодно и с кем угодно. Зам был тот еще боров, а большие деньги позволяли его многочисленным любовницам закрывать глаза на его отсутствующий глаз. К тому же непосредственно перед своим лицом они видели его нечасто.

Афинодор запаниковал. Он прямо из кабинета названивал в лабораторию, упоминая своего горячо обожаемого «Кентавра» в самых немыслимых соитиях.