Дурная Слава

Незнакомец поднялся до середины лестницы и опять поманил. И Бен пошел. Как сомнамбула, как лунатик. Пистолет в руке дела не менял, потому что смотрел в пол, и было совершенно не важно, на предохранителе он или нет. Пока Бен доковылял до лестницы, незнакомец скрылся на верхнем этаже, напоследок сверкнув полами безразмерного плаща.

Бен заторопился, опасаясь, что чужак исчезнет, не объяснив тайны своего появления, не просто же так он здесь появился.

Бен суетливо взбирался по лестнице, неловко перехватывая руками ступени, оказавшиеся неприятно сырыми, и когда приблизился к верхнему проему, навстречу внезапно рванулась огромная косматая голова. Руки Бена разжались, и он сверзился вниз, где так приложился лбом, что из глаз брызнули искры.

Искры почему-то сыпались со стуком, неуловимым образом трансформируясь в ложки, вилки и вскрытые консервные банки. Бен протер глаза, не веря себе. Он по-прежнему сидел за столом. Лоб горел, вызревая свежим синяком, что и не мудрено, ведь он обнаружил буйную головушку в расколоченной вдребезги пластиковой тарелке.

От сердца медленно отлегло, когда он понял, что все ему лишь привиделось в кошмарном сне. Раньше он никогда не засыпал вот так, сидя, с вилкой в руке.

Сколько же он выпил? Или так на него подействовала обстановка?

Бен подивился реальности сна. Он помнил каждую деталь. Надо же, пистолет под столом. Он усмехнулся, потом наклонился и заглянул вниз. Резко поднялся, потрогал горящий лоб, потом осторожно сунул руку под стол. И опять ему не пришлось ее вытягивать, потому что почти сразу в руку толкнулось искомое. Слава богу, не пистолет. Нечто плоское и твердое было приклеено снизу.

Бен, не глядя, сорвал и вытянул на свет. Конверт. Заклеенный, без адреса и вообще невинно белый. У него возникло отчаянное немотивированное желание не читать его. Выбросить, уничтожить, сделать вид, что ничего не было, не существовало. С другой стороны, если он не прочтет его, то будет мучиться неведением, обидно, если так какая-нибудь ерунда, вроде пинг-кода кредитной карточки.

Бен решительно порвал конверт, чересчур решительно, потому что оторвал часть самого письма, написанного бешеным летящим почерком. Бен набрал больше воздуху и точно в воду нырнул, стал его читать.

"Я обречен, а ты нет. Но ты уже сделал первый шаг, чтобы оказаться на краю той бездны, перед которой стою я. Ты переступил порог «Росы». Я даже не знаю, как предупредить тебя, чтобы ты понял. Не выходи на улицу в дождь? Не то. Это ты и сам вскоре поймешь. Самое главное: не иди на сделку! Я даже не знаю, что они тебе предложат, не суть важно. Все их предложения ведут в ад. Самое неотвратимое и страшное, что по большому счету, они не враги, они…" Письмо обрывалось длинной прямой линией, делавшейся все глубже, а на краю листка так вообще рассекавшей бумагу насквозь. Бен долго сидел, тупо разглядывая письмо.

Единственное, что он понял, что упоминать о нем нельзя. Даже думать про него нельзя. Он торопливо изорвал его и конверт, потом сжег обрывки в раковине.

4

"Роса" арендовала комплекс зданий на Хвойной улице, отделяющей город от густого дикого соснового бора, заваленного валежником как после бури.

Многоэтажные корпуса образовывали замкнутый квадрат с автостоянкой внутри. В здании имелся неглубокий подземный уровень с гаражом и под ним полноценный этаж, которое занимало ОПП — опытно промышленное предприятие.

Ранее в зданиях располагался местный институт, потом университет, впоследствии благополучно почивший в бозе в результате реформы образования. Читай, посадки ректората за взятки и центробежного разбегания преподавательского состава от нищенской зарплаты в поисках прокорма.

С момента устройства на работу прошло десять дней. Бен и не догадывался, что постороннего человека, взятого практически с улицы, можно в столь сжатые сроки ввести в курс дела и загрузить проблемами как тяглового осла. Чтобы он был в тонусе, у него было по два совещания в день-утром и вечером. На совещаниях присутствовали все девять замов. Желько совещания игнорировал, его миллионы позволяли руководить, не выезжая с «Ареала». Все совещания от его имени вел Ерепов, никогда не снимавший черных очков. По слухам у него был стеклянный глаз.

Именно он делил с Беном приемную и являлся негласным руководителем фирмы, регулярно получая от шефа ЦУ.

Вся работа носила авральный характер. Чуть больше месяца оставалось до ярмарки в Улган-Мулгане. Необходимо было подвести под требования мировых стандартов УСЕ-2004 экономические и технические предложения от сотни отечественных поставщиков, которые ни шиша не смыслили в правилах международного базара, и которых на внешнем рынке быстро и элегантно сожрали бы за единственную неправильную букву в фискальном паспорте.