Дурная примета

— Понятно-то, понятно, но как быть с адвокатами? Вдруг будут давать признательные показания, а затем их защитники поставят эти показания под сомнение? Апыхтин, может, и не откажется, а Злобин по подсказке Лунева точно «назад пятками» пойдет! Не зря уважаемого Леопольда Георгиевича адвокатом Терразини зовут…

— Поезжай, на месте разберешься. Возможно, и адвокаты не понадобятся. Если будут настаивать, то официальную часть следственных действий на завтра перенеси.

— Я тогда криминалиста Андреева с видеокамерой возьму. Пригодится. Хоть и говорится, что написанного пером не вырубить и топором, но лучше подстраховаться и на видео записать. Так оно надежней будет!

— Вот это правильно, — согласился с доводами старшего следователя Глебов. — И мой служебный автомобиль возьми — быстрее доберетесь. И опять же — техника. Я сейчас водителя предупрежу.

Он поднял трубку телефонного аппарата прямой связи с дежурной частью.

— Разыщите водителя с моего автомобиля и предупредите его, что поступает в распоряжение старшего следователя Паромова, — дал он указание дежурному наряду.

— Действуй!

Последнее слово относилось уже к Паромову.

Андреева Владимира Давыдовича уговаривать не пришлось — сам рвался в бой.

— Только видеокамеру подготовлю — и можно в путь! — ответил он на просьбу Паромова и стал собираться.

— Смотри, видеокассету не забудь, — пошутил старший следователь. — А то у меня был один знакомый. Еще по работе на заводе РТИ. Охотник. Специализировался на охоте по волкам. Так, по крайней мере, он нам всем объяснял, когда собирались в курилке перекурить… — пояснил Паромов. — Так тот, идя на охоту, дома ружье забывал. Представляешь, приходит в лес, видит волка, хвать себя за плечо, а ружья-то и нет!

— И что же он тогда делал? — засмеялся Андреев, не переставая, однако, проверять и собирать свою аппаратуру.

— А убегал от волка, — улыбался Паромов, — так как сам тут превращался в дичь, а волк — в охотника.

— Странный у тебя знакомый, — посерьезнел Андреев. — Признайся, наверное, сочинил все?..

— Да куда уж мне. Серьезно, был такой упаковщик в пятом цехе РТИ, Иван Телегин. Вечно с ним происшествия происходили. Вот однажды взял с собой на рыбалку дочь, та еще маленькой была. Так чтобы она случайно не упала в реку и не утопилась, он ее к дереву на веревке привязал. Подстраховался, значит…

— И что? — спросил криминалист, уже готовый следовать к машине.

— А то, — направляясь по коридору на выход, продолжал рассказывать следователь, — что, собрав улов, удочки, Иван вышел на трассу. Тут тормознул попутную машину и добрался до города. И только в трамвае, подъезжая к своему дому, вспомнил, что забыл в лесу, возле реки, дочь. Пришлось за ней возвращаться.

— Ну, и артист! — вновь засмеялся Андреев.

— Нет слов! — согласился Паромов. — Лицедей! Комик!

В машине Андрееву пришлось объяснять недовольному водителю — тот уже домой лыжи навострил: рабочий день-то закончился — причину веселого настроения.

— Представляешь, — заливался смехом Андреев, — удочки собрал, кукан с рыбой забрал, рюкзак не забыл, а родную дочь забыл! Кому-нибудь расскажи — не поверят.

— Не поверят, — повеселел и водитель. — Чисто склероз второй степени, — добавил он, не отрываясь от слежения за дорогой.

— Что-что? — не понял Андреев, сидевший на заднем сиденье и не расслышавший водителя.

— Я говорю: вторая степень склероза, — полуобернулся водитель, произнося слова погромче.

— А это еще почему? — стал выяснять любознательный эксперт-криминалист.

Паромова тоже заинтересовало это высказывание шофера.

— А потому, — принялся пояснять водитель, — что существует три степени склероза.

И, не отрываясь от контроля за дорожной обстановкой, стал рассказывать анекдот.

— Первая — это когда мужчина пришел в туалет по нужде, но там вдруг забыл, зачем пришел.

Вторая — когда пришел, и помнил, зачем пришел, и нужду справил, но смыть дерьмо забыл.

— А у нас всегда так, — встрял Андреев, — одни срут, а другие за ними смывают, дерьмо убирают! А первые даже и не замечают, что накакали, нагадили, словно так и должно быть! Козлы!

В словах эксперта-криминалиста была правда: большинство курян, несмотря на всевозможные призывы о соблюдении чистоты и порядка, относились к этому наплевательски. Гадили бесцеремонно, где только могли. И потому город, особенно его окраины, круглый год были завалены бытовым мусором: окурками, клочками бумаги, обертками, отслужившими свою службу целлофановыми пакетами, пластиковыми и стеклянными бутылками. А в последнее время и того хлестче — одноразовыми шприцами и использованными презервативами. Это уж наркомолодежь старалась…

— Не перебивай, если желаешь услышать про третью степень склероза, — обиделся невниманием водитель.

— Молчу, молчу! — извинился Владимир Давыдович. — Давай, рассказывай.

— Третья степень, — стал досказывать анекдот водила, не забывая следить за дорогой, — это когда и нужду справил, не забыл, и воду из бачка в унитаз слил, чтобы дерьмо смыть, но при этом забыл штаны с себя снять! Ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха, — залился смехом Андреев, да так, что слезы в уголках глаз выступили. — Ха-ха-ха!