Дурман-звезда (СИ)

  А еще "душа" - это индикатор, предупреждающий о передозировке чудес. Да, такая передозировка бывает. Это из-за нее сгорел купец, схвативший сгусток руды. Из-за нее, как мухи, мрут каторжане, а у тех, кто живет на фиалковом хуторе, появляются волдыри. И, наконец, из-за нее Ястреб, оставшийся без "души", сошел с ума и потерял контроль над собой.

  Но самая ударная доза для всей планеты - раз в десять лет, когда небо плачет. Тут уж приходится лезть в подвал, чтобы спрятаться, если хочешь сохранить разум.

  У меня же "души" вообще не имелось. Поэтому я не усваивал чудеса. Или усваивал их неправильно. Брал живую руду руками. Лежал под слезами солнца. Пропускал огонь сквозь себя, а лиловая пыль казалась мне пеплом.

  Руда, огонь, безумие - мозаика наконец-то сложилась. Но, как обычно, все ответы пришли, когда я совершенно утратил к ним интерес.

  Я устал. Слишком долгий путь позади. Я каждые полвека сгорал, возвращаясь к исходному пятнадцатилетнему возрасту. Память стиралась, и все начиналось заново. А Ленка-вестница меня направляла (хотя, конечно, тоже забыла, что мы с ней прилетели с Земли). Разница между нами в том, что она жила непрерывно, без перерождений.

  Все эти столетия солнце зачем-то берегло наш челнок - время вокруг него как будто остановилось. Мы с Ленкой, вспомнив себя, поднялись на борт и сразу же стартовали. Конечно, дзета-привода у нас нет, и домой нам вернуться не суждено. Мы поступим иначе. Я предложил, а она согласилась без колебаний. Осталось уже недолго. А пока что можно поразмышлять.

  Да, мы отработали свою тысячелетнюю вахту. Солнце, наверно, уже притащило кого-нибудь нам на смену. И сейчас вокруг планеты болтается еще один чужой звездолет, а его экипаж недоумевает, чем вызваны неполадки.

  А до нас на вахте были драконы, те самые "рептилоиды". Не знаю, в каком количестве они высадились и какие методы применяли. Но результат эффектный. До сих пор сохранился их виртуальный Берег Творения. А нынешние Драконы-аристократы считаются их потомками - хотя вряд ли это следует воспринимать буквально. Не думаю, что инопланетные ящеры прямо вот так входили к дочерям человеческим. Скорее, взяли шефство над каким-нибудь племенем, из которого позже вырос драконий клан.

  Любопытно, из какой галактики прилетели змеюки? Из нашей? Или из Магеллановых Облаков? И куда они направлялись? В любом случае, их потомки смотрят в ночное небо совсем иначе, чем простые аборигены. Может, поэтому Криста-аристократка так быстро нашла общий язык со мной. И так не любила жрецов из храма.

  Забавно. Мою галактику "светлые братья" обозвали дурман-цветком. "Братья" не ведают, что самый сильный дурман - это свет их родного солнца, поющего планете бесконечную колыбельную.

  Хотя в одном скотина-жрец, если вдуматься, был совершенно прав. Я, в самом буквальном смысле, пришел из мрака. Потому что между Землей и этой планетой лежит невообразимое море тьмы, которое мы, земляне, преодолели.

  Да, так порой случается в жизни. Ты помнишь себя обычным девятиклассником и вдруг узнаешь, что для остальных ты - хитрая тварь из тени.

  Но я ведь считал, что поступаю правильно! Во всяком случае, в моей последней, самой короткой, жизни. Я помог тем, кто хотел изменить порядок вещей и располагал возможностями для этого. Кристе, лорду-арбитру и другим. Откуда мне было знать, что солнцу только и нужно, чтобы все они собрались на плоскогорье и стали различимой мишенью?

  С другой стороны, оно, солнце, тоже верило в свою правоту...

  Вот, опять я приписываю ему человеческие эмоции. Впрочем, неважно - главное, что мне так легче соображать.

  Оно верило, что всего лишь лечит планету. Одним движением удаляет нарыв. Сохраняет привычное равновесие. И, в рамках этой логики, мне нечего возразить. Разве что, процитировать слова нашего капитана - о том, что человек всегда стремится к чему-то новому, иначе он просто крот.

  Но я не намерен устраивать философские диспуты.

  Я просто вспомню лучшие моменты прошедшей жизни. Те, когда мы с Тайей сидели в траве, обнявшись, и смотрели на лепестки галактики в вышине. Просто сидели, радуясь, что мы вместе, и мечтая о чем-то невыразимо-прекрасном.

  Сейчас передо мной на экране - звезда в червоточинах. Она уже совсем близко. Еще минута, и я сгорю в ее пламени. Возможно, это единственный способ донести до нее, как все выглядело в моем восприятии.

  Я закрываю глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и память уносит меня в ковыльно-белую степь, где я впервые увидел Тайю. В тот день, когда заплакало солнце.

КОНЕЦ