Дурман

Трой пошатнулась. Не поддержи её Брек, она упала бы.

– Целительнице нехорошо, посол Ворф. Могу я увести её в вашу комнату?

– Трой, с Вами всё в порядке? – Ворф мысленно выругал себя за то, что не сообразил, что страх Сташи вновь ворвётся в сознание Трой. Если тогда это было сильно, теперь будет ещё хуже.

– Не позволяйте им бить её. Не позволяйте… Не могу дышать.

Резкий звук пощёчины сзади отвлёк внимание Ворфа от едва не теряющей сознание Трой. Сташа всхлипывала. По щекам Трой текли слёзы.

– Мы не хотим, чтобы её били, – сказал Ворф. Он шагнул вперёд, готовый, если понадобиться, прорваться сквозь строй солдат и силой освободить доктора.

Солдаты вытащили оружие. Брек сделал то же, и внезапно в комнате повисла угроза смерти.

Трой повысила голос, и он сорвался, как у ребёнка.

– Что мы можем сделать, чтобы убедить вас не трогать её?

– Она только будет лгать вам, если я прекращу это, – сказала Таланни.

– Так прекратите это, – сказала Трой.

– Мы не можем стоять и смотреть, как вы пытаете её, – сказал Ворф.

– Значит, вы сделаете это сами? – спросила Таланни.

– Чёрт возьми, можете Вы понять? Её не будут пытать, пока мы можем это остановить! – рыкнул Ворф.

Таланни взглянула на оружие в руках солдат.

– Вы готовы рисковть жизнью, чтобы избавить чужого человека от боли? Человека, который мог бы помочь вам оправдать Пикарда?

Ворф опустил и снова поднял глаза. Ему хотелось врезаться в строй солдат и расшвырять их в разные стороны. Но он лишь смотрел на Таланни, выражая взглядом обуревающую его ярость. Если она и почувствовала страх, то сумела его скрыть.

– Невиновность Пикарда должна быть доказана честным путём, – сказал он.

– Странные в Федерации люди. – Таланни чуть заметно улыбнулась. – Отпустите её.

Солдаты отпустили плачущую женщину. Она стояла в сплошной толпе врагов, напоминая кролика, окружённого сворой охотничьих собак. Кругом враги, и негде скрыться. Наконец, она обратила мокрое от слёз лицо к Трой.

– Клянусь последним плодом последного дерева, что я показала вам именно то, что обнаружила. Я сказала вам правду, и если вы снова станете спрашивать меня, я опять скажу правду.

– Благодарим Вас, доктор Сташа, – сказал Ворф. – Полагаю, мы узнали всё, что хотели, полковник. Думаю, нет больше необходимости отрывать доктора от работы.

Таланни откровенно расхохоталась.

– Вы предлагаете честность и правду, посол. И ожидаете, что Вам ответят тем же. – Она покачала головой. – Желаю Вам удачи с Вашей честностью и Вашей правдой, потому что Пикарду удача очень понадобится.

– Я честен не потому, что это может принести мне пользу, полковник Таланни. Я честен не для того, чтобы произвести впечатление на своих врагов. Честь существует ради себя самой. Она остаётся даже тогда, когда все вокруг лишены чести. Единственная честь, о которой я должен заботиться – моя честь.

– Прекрасная речь, посол Ворф. Будем же надеяться, что капитану Пикарду не придётся расплачиваться дорогой ценой за Ваши… возвышенные идеалы.

Глава 11

Стоя в инженерном отсеке звездолёта " Зар", докотр Крашер разглядывала причудливо переплетающиеся конструкции, являющиеся, по уверениям Джорди, ничем иным, как двигателем корабля. Абсолютно гладкий металл, никакого движения, ничего, что можно было бы назвать механизмом. Доктор обернулась к Джорди и милгианскому инженеру.

– Вы говорите, что это… двигатель, и он живой? – ей удалось не выразить недоверия на лице, но голос выдал её.

Джорди улыбнулся почти виновато.

– Я знаю, это звучит странно, но если мой визор показывает правильно, то строение этого двигателя больше напоминает биологическую ткань, чем металл.

– Я верю Вам, но я… – Покачав головой, доктор Крашер взглянула на Велека. – Мы с Джорди можем поговорить несколько минут наедине?

Инженер глянул на Джорди, затем молча повернулся и отошёл, не сказав ни слова.

Когда он удалился на достаточное расстояние, доктор Крашер снова обернулась к Джорди.

– У меня достаточно проблем с пониманием клеточной структуры самих милгиан без того, чтобы попробовать себя в амплуа инженера.

– Вы знаете, как их лечить?

– Да, теперь, когда я разобралась, как нужно изменить кое-что из нашего оборудования, но я могу проводить лишь поверхностное лечение. Хирургическое вмешательство… я боюсь их оперировать. Похоже, их организм блокирует все повреждённые органы. В случае большой потери крови такой орган блокируется наглухо, им жертвуют ради спасения организма в целом. Я совершенно не представляю, как прореагирует их защитный механизм в случае хирургической операции.

– Вы думаете, с двигателем будут те же проблемы?

– Я просто не знаю.

– Что ж, если я прав, возможно, объединёнными усилиями мы сумеем отремонтировать двигатель.

– Почему Вы думаете, что мы сумеем сделать то, чего не могут они?

– Во всяком случае, попробовать стоит.

– Согласна, – кивнула Крашер. – Сколько у нас времени?