Дурман

— Ты замечательный отец, Андреас. На годовщине свадьбы сына празднуешь свой развод.

— Это годовщина знакомства, мама. — Алексей свой бокал всё-таки поднял и посмотрел на жену.

Света улыбнулась. Сдержанно, но это скорее относилось к словам свекрови, чем к ситуации в целом. Если и была расстроена, то вида не показывала, и что скрывать, это было одно из качеств, за которые Лёша её и ценил. За её мудрость, рассудительность и хладнокровие в суждениях и поступках.

Андреас залпом выпил вино, без всякого уважения, словно это была вода, а не нектар богов. Всё-таки порой греческие корни давали о себе знать, и в голову приходили такие вот мысли — о нектаре богов, об Афродите и мраморных дворцах с колоннами. Может, не случайно он архитектором стал? И даже парочка проектов с колоннами и анфиладами у него намечалась.

— Что это за годовщина такая? День знакомства? — неожиданно озвучил Андреас его мысли. — Как такое, вообще, помнить можно?

Света скромно пожала плечами и улыбнулась уж как-то слишком загадочно, а Софья Игнатьевна не упустила шанса возмутиться.

— Очень даже хорошее воспоминание. Разве ты не помнишь, когда мы познакомились?

Отец взглянул на неё, как на умалишённую. Вскинул голову, нахмурил брови и даже нижнюю губу выпятил, как бы в задумчивости, но что-то Алексею подсказывало, что он совсем не старался припомнить тот благословенный день, на который мама намекала. А потом поймал себя на мысли, как же он всё-таки на отца похож. Тот же наклон головы, острый взгляд, тяжеловатый подбородок и губы, которые частенько насмешливо кривятся. Эту привычку Алексей в себе не любил и некоторое время старательно изживал, но видно это сидело в нём слишком глубоко, было прописано в генах, потому что как не боролся, а зачастую просто не замечал, как делает то или иное, очень похожее на отца. И что скрывать, он тоже частенько, когда рядом не было жены и матери, обводил взглядом зал ресторана, клуба или любого другого помещения в котором находился, ищущим, истинно мужским взглядом. Разница между ним и отцом в этом случае заключалась в том, что Алексей делал это чисто автоматически, совершенно не собираясь следовать своим инстинктам. А Андреас этими самыми инстинктами жил. Для своих шестидесяти пяти лет он выглядел на зависть многим моложаво и подтянуто, в тёмных волосах только недавно начала пробиваться седина, которая не портила его нисколько. Только шарма придавала, а уж если отцу приходило в голову какую-то женщину очаровать, и он ей улыбался, то устоять не могла ни одна, если только фригидная до мозга костей, а Алексею, да скорее всего и его отцу, настолько холодная женщина ещё не встречалась. А маму всё это злило. Как только она замечала этот самый ищущий взгляд, на глазах превращалась в Медузу Горгону. И скорее всего это и стало в итоге причиной расставания родителей. Правда, у Алексея было подозрение, что это же и мешало им разойтись раз и навсегда. Андреаса тянуло к бывшей жене, хотелось осознать и прочувствовать, что он все ещё её волнует, что она до сих пор ревнует, несмотря на прошедшие тридцать пять лет с их знакомства в тот день, который он никогда в жизни не вспомнит, если только под гипнозом. Да и Софья Игнатьевна подсознательно всё ещё чувствовала себя его законной женой, не зря же гордо носила фамилию Вагенас. И Андреас больше никогда не женился на русских, а ведь Россию любил и проводил здесь довольно много времени. И без сомнения, знакомых русских девушек и женщин всех возрастов у него было не перечесть. Но знал, что бывшая жена ни за что подобного предательства не простит, и поэтому не рисковал. Хотя, по Европе, в смысле жён и бесчисленных любовниц, прошёлся частым гребнем. Только от славянок держался подальше, что и наводило на определённые мысли.

Софья Игнатьевна тем временем с мрачным видом констатировала:

— Ты не помнишь.

— Не сомневаюсь, что ты помнишь всё в деталях. Даже то, в каких подштанниках я был.

Алексей, уже не скрываясь, закатил глаза, и пока мама не начала возмущаться по поводу того, что отец явно спутал её с какой-то аморальной девкой, которая была готова разглядывать его подштанники в первый день знакомства, поднялся и протянул жене руку.

— Пойдём, потанцуем. Меня не слишком интересует время, которое предшествовало моему появлению.

— Да, — поддакнул ему отец довольно флегматично, не поддающийся гневным взглядам жены, — это было в прошлом тысячелетии. Не мудрено, что я не помню.

Прежде чем отойти от стола, Алексей заметил, как мама стукнула отца по руке, и услышал, как она его одёрнула.

— Андрей!

Алексей за руку вывел Свету на танцплощадку, и тут же уверенно её подхватил и повёл в танце. В глаза ей посмотрел, затем, поддавшись эмоциям, поцеловал её в лоб.

— Прости. Мне нужно было подумать, что они устроят цирк.

— Да ладно. — Света ладонью, что лежала у него на плече, провела по рукаву пиджака. — А то я плохо знаю твоих родителей.

— Жаль, что твои не смогли. — И закончил уже с видимым огорчением: — Тогда мои вели бы себя спокойнее.