Дурман

— А он? — Алексей присел за стол, взял тост и откусил. Ира наблюдала за ним, не удержалась и мягко спросила:

— Голодный?

Он кивнул, вновь поднял на неё вопрошающий взгляд. Она тут же нахмурилась.

— Сказал, что подумает.

— Подумает?

— Лёша, мы были женаты не один год. Он имеет право подумать! Хотя… после сегодняшней ночи…

— Переживаешь из-за того, что ему скажешь?

— Да, — не стала она скрывать. И тут же решила перейти в нападение, чтобы он не особо на неё наседал. — А ты не переживаешь? Из-за того, что скажешь жене?

На секунду он сбился, жевать перестал, потом за чашкой с кофе потянулся. Без настроения проговорил, точнее, повторил за ней, как эхо:

— Скажу что-нибудь.

Ира от тоста откусила, прожевала без всякого аппетита, опустив взгляд к своим босым ногам.

— Мы с тобой совсем заврались.

Алексей доел, руки вытер и неожиданно вздохнул.

— Малыш… — Глаза на неё поднял, хотел сказать что-то важное, серьёзное, но увидел её склонённую голову, упавшие на лицо и грудь волосы, и у него вырвалось: — Ты такая красивая.

Его слова вызвали улыбку, но далеко не радостную.

— Недавно проснувшаяся и растрёпанная?

— Да. Сейчас ты особенно красивая. Ир, иди ко мне. — Он руки к ней протянул, и она шагнула к нему после секундного замешательства. Алексей её обнял, ладони легли на её бёдра, сжали, а потом он уткнулся лицом в её живот. — Я скажу тебе сейчас одну вещь, секрет открою, — он даже усмехнулся. — Это на самом деле секрет, который никто не знает.

— Про тебя секрет? — спросила она, глядя на его макушку.

Алексей голову назад запрокинул, в лицо ей посмотрел.

— Про меня. Про то, как я женился. Про то, как я уехал от тебя. И про то, как я себя уговаривал, что это нужно сделать.

Она руки от его волос убрала.

— Ты уже говорил мне это, Лёша. Ещё в Лондоне. Забыл?

— Нет. Но тогда это для тебя были лишь слова. А я на самом деле думал, что поступаю правильно. И это было важно.

— Жениться? — спросила она будто через силу. Повторение этих признаний совсем не радовало. Лёшка будто мучил её специально, но что-то в его взгляде не позволяло ей его оттолкнуть и уйти.

— Нет, поступить правильно. Всё, что ты слышала о моей семье… по крайней мере, половина слухов и сплетен, правдива, я так думаю. Я понимаю, что у всех людей есть недостатки, у меня их тоже хватает, но, когда растёшь в окружении чужих недостатков, в моём случае родительских, вырастаешь либо таким же, либо полной противоположностью.

— Ты противоположность?

— Я так думал. Точнее, я очень хотел быть другим. А сейчас выходит, что перестарался. — Он провёл ладонями по её бокам, разглядывал её тело сквозь ажурную ткань платья на Ирином животе, опять же рукой провёл. — Мои родители… замечательные люди, каждый по себе. Но когда они вместе, а поверь, даже находясь в разводе, они вместе проводят достаточно много времени, получается ядерная смесь. Не взрывная, а именно ядерная, когда после взрыва, всё живое вокруг умирает. Мама актриса, она, вообще, чрезмерно мнительна и обидчива, и самолюбива, конечно же; отец же живёт в уверенности, что он гений, и оспорить это некому, потому что любое слово против будет заглушено пол сотней его гневных слов. Охотников с ним скандалить мало. А ещё он жуткий бабник, и мне даже не стыдно говорить такое о своём отце. Он и сам это признаёт, а так как недостатков в себе не видит, уже очень давно записал свою тягу к женскому полу в достоинства. И не понимает, когда другими это ставится под сомнение. Сколько я себя помню, мои родители без конца ругались. Всегда. Громко и отчаянно. Потом также отчаянно они мирились, и в доме наступал мир и покой. На пару дней. Затем всё начиналось сначала. Временные затишья обычно знаменовались браками, то одного, то другого. Лет в десять я вдруг понял, что даже жду таких передышек. И когда другие дети переживали из-за развода родителей и их новых жён и мужей, я этого ждал. И это ненормально, понимаешь?

Ира осторожно кивнула.

— Я очень хотел другой жизни. Я очень хотел покоя. И Света… Мы познакомились в институте, она меня на два года младше, и она полная противоположность моей мамы. По характеру. Да, это не была любовь с первого взгляда, и даже бешеной страстью наши отношения не отличались. Света очень уравновешенный и вдумчивый человек. В тот момент мне показалось это огромным достоинством. — Он смотрел Ире в лицо и расписывал качества своей жены, но от этого не становилось горько и обидно, видимо, из-за его сдержанного тона. — Она умна, красива, сдержанна и не обидчива. Она всё анализирует и не делает скоропалительных выводов. И истерикам не подвержена. Мы встречались больше двух лет, жили вместе год, прежде, чем я сделал ей предложение. — Алексей скупо улыбнулся. — И это было взвешенное и правильное решение, мы оба были в нём уверены. Я знал, что со Светой у меня будет нормальная семья, и что моим детям не придётся разводить родителей по углам, когда они будут тарелки бить и поносить друг друга на чём свет стоит. Понимаешь?