Дурман

— И что? Расскажи мне, в чём она была не права. — Миша смотрел на неё с ожиданием, а Ира лишь задыхалась, понимая, что, по сути, сказать в свою защиту, ей нечего. Что ей Валентина Александровна не так сказала? В чём ложно обвинила? Во всём права, другое дело, что Иру тон свекрови задел, и недоверие, которое к ней испытывали, как выясняется, все годы её брака, а не последние недели.

Ира руку в кулак сжала, некоторое время набиралась смелости, после чего сказала:

— Я хочу развестись.

Миша замолчал, надолго. Ира с колотящимся сердцем ждала его ответа, точнее, решения, чувствовала, что муж её взглядом сверлит, но затем он отвернулся, и спустя ещё пару секунд сказал:

— Я не готов дать тебе ответ сейчас.

Она повернулась к нему, но увидеть смогла лишь его затылок.

— А когда?

— Мне надо подумать.

Кивнула. Даже с пониманием. И в смущении добавила:

— Конечно.

Обхватила себя руками за плечи, отвернулась, было огромное желание зажмуриться крепко-крепко, настолько неудобно было, но вдруг заметила в углу знакомый чемодан, и посетившая её мгновение назад неловкость, показалась ей лишь лёгким отголоском того, что предстояло.

— А где ты остановился?

— Здесь. Выгонишь?

Она обернулась, услышав его насмешливый тон, а Миша плечами пожал.

— В моей квартире квартиранты, а твой отец сказал, чтобы о гостинице я и не заикался. Я ведь ещё твой муж, Ира. — В конце концов, хмыкнул и успокоил: — Не волнуйся, я лягу в Гошкиной комнате. А у нас с тобой будет время побыть вместе. — Помолчал и весомо добавил: — Перед разводом.

12

Это было, как удар под дых. И даже если Ира считала, что заслужила всё это, то всё равно было неудобно, и находиться в квартире родителей, ощущая постоянное присутствие мужа, было невыносимо. Встречать выразительные взгляды родителей, помогать матери готовить ужин, потом кормить Мишу… как будто ничего не происходит, в глаза ему смотреть, и понимать, что он без конца вспоминает её просьбу о разводе. И смотрит испытывающе, словно ждёт, что она в любой момент одумается, выдохнет расстроено, и скажет, что ничего-то у неё не получается, а всё это время она лишь храбрилась и выказывала какое-то непонятное упрямство. Стараясь уйти от этих взглядов, а тем более разговоров, которые отец пару раз пытался развязать, она в итоге укрылась в своей комнате, дверь за собой поплотнее прикрыла и посмотрела на часы. А потом решила, что была не была. Находиться дома всё равно невозможно. Рывком распахнула дверцу шкафа, достала платье, туфли, присела к туалетному столику, но вдруг засомневалась и потянулась за телефоном. Неизвестно почему, но очень нервничала, набирая Лёшкин номер и слушая гудки.

— Привет, малыш, — раздалось в трубке через несколько секунд, и Ира выдохнула от облегчения. Его голос был негромкий, немного занятой, но прозвучал заинтересованно.

— Привет. — И тут же спросила: — Мы идём танцевать?

Лёшка усмехнулся.

— Танго? Ни за что не пропущу.

— Хорошо. Я уже собираюсь.

— Значит, у меня есть ещё пара часов на работу?

Он смеялся над ней, и Ира всё-таки улыбнулась. Смотрела на своё отражение в зеркале, весёлой не выглядела, даже довольной не выглядела, но улыбнулась, надеясь, что эта улыбка отразится в её голосе.

— Нет, пары часов у тебя нет. У тебя есть час, я приеду к тебе.

— Давай, я тебя заберу.

Невольно оглянулась на закрытую дверь.

— Нет, я сама приеду. — И повторила, отключив телефон: — Приеду сама. — Холодные ладони к щекам приложила, после чего заставила себя встряхнуться и принялась за макияж. Этим вечером хотелось выглядеть особо впечатляюще.

Когда она из комнаты вышла, столкнулась с матерью. Та окинула её быстрым взглядом, и тут же обеспокоенно нахмурилась.

— Ты куда собралась?

— У меня дела, — ответила Ира, чувствуя себя то ли снова несовершеннолетней, то ли уже преступницей.

Наталья Викторовна осмотрела её наряд, после чего головой покачала. И тревожным шёпотом проговорила:

— Ира, ты с ума сошла? Миша приехал, а ты собралась куда-то в таком виде на ночь глядя?

— Мама, я не предлагала ему остаться ночевать, вы предложили.

— И ты уходишь из дома? — до сих пор не веря, проговорила она.

— Я попросила у него развода, — вместо объяснений о своём уходе сказала Ира. — Он обещал подумать. Предлагаешь ему помочь?

Наталья Викторовна просто смотрела на дочь, не зная, что ещё сказать, а главное, как образумить.

— Ты куда?

Ещё один вопрос и уже голосом мужа. Ира не сразу заставила себя обернуться, помедлила пару секунд, затем посмотрела через плечо. Миша стоял в дверях Гошкиной комнаты и смотрел хмуро и непонимающе.

— У меня дела, — не желая вдаваться в подробности, заявила она. Протиснулась мимо матери и взялась за ручку двери. Наталья Викторовна отступила, обратила виноватый взгляд на зятя, но тот, кажется, даже не заметил, уж точно значения не придал, не до этого ему было, и двинулся в подъезд следом за Ирой.

— Ира.

Она обернулась к нему, остановившись на краю лестницы. Дыхание перевела.

— Я ухожу, Миша. Ты не можешь меня остановить.

В его глазах мелькнула растерянность, быстро сменившаяся недовольством.

— Да, — проговорила он наконец, — вижу, что не могу.