Дури еще хватает

Рванул оттуда в «Граучо», чтобы прийти в себя. Столкнулся с Тимом Ротом, это ж надо. Видеть его очень приятно, он снимается тут в чем-то. Задержался в клубе, чтобы поболтать с ним и его новой женой. Появились Дон Бойд и Хилари, а с ними Руфус Сьюэлл, и я смог поздравить его с великолепной игрой в «Аркадии». Похоже, хороший малый, причудливо красивый. Поиграл немного в «Перудо» и в 1.30 ушел. Сильно пьяный молодой человек в коротком пальто все подсаживался слишком близко ко мне… в конце концов выяснилось, что он — редактор журнала «Санди таймс» или еще чего-то такого. А тут еще режиссер Роджер Помфри раз за разом пытался выпросить у меня кокс, что мне совсем не нравилось. Сбежав, испытал облегчение. Когда уходил, Грег с «Канала-4» (фамилию не помню) сказал мне, что, написав в «Спектейторе» о двух геях в нынешнем кабинете министров, а затем повторив это у Клайва Андерсона, я открыл ящик Пандоры. Джон Джунор опубликовал в «Мэйл-он-Санди» статью, в которой спрашивает, почему мне не хватило духу назвать их по именам? То есть самую-то суть моих доводов он проигнорировал — а состояла она в том, чтобы обвинить их не в преступлении, а в ханжестве, с которым они упорно объясняют нам, как следует жить, исповедуя «глубинные ценности», и возглашают свое «назад к основам». А «Стандард» напечатала статью, в которой указывается, что Рори Бремнер показал скетч, где он изображает Джона Мейджора, произносящего: «Портилло, Лилли[162]… не думайте, что я не знаю, чем вы занимаетесь за моей спиной». Вернувшись домой, написал сэру Джону Джунору письмецо, но отправлять его, скорее всего, не стану. Какой смысл?

Среда, 24 ноября 1993

День тихих достижений. Хо, черт дери, хо-хо. Начал с озвучки — реклама процессоров Intel. Зашел в «Фортнумс», чтобы купить сестре Джо подарок на день рождения, который послезавтра. Потом завернул в «Берри Браз. — энд-Радд» заказать вино на Рождество. Застал там Саймона Берри, мы приятно поболтали. Заказал нечто великолепное.

Домой вернулся к ленчу. Хью запаздывал: у него показ для прессы сериала «Все или ничего». Он там харизматичен, как всегда, но сценарий нравится мне не очень. Когда-нибудь Хью получит хороший материал и явится нам как Джеймс Бонд или еще кто-то и станет мировой звездой. У него есть все необходимые для звезды качества, коих мне явно недостает. Надеюсь, что, когда придет этот день, никто не подумает, будто я ему завидую. Он появился только в четыре тридцать, мы сочинительствовали в течение часа, потом Хью утек. Найдя, впрочем, время переговорить со мной, как мужчина с мужчиной, об «Анонимных холостяках». Изложил свое мнение так деликатно, как мог. «Стивен, — сказал он, — ты уверен, что хочешь иметь к этому отношение?» И едва эти слова слетели с его губ (господи, как он мудр, этот парень), я понял, что Хью прав. Втайне, в глубине души (я даже тебе не признался в этом, Душечка, дорогой) я чувствовал, что а) сценарий — вздор и решительно ничто спасти его не сможет и б) что Робин Гарди вовсе не тот человек, рядом с которым я могу уютно провести месяцы и месяцы. Хью сказал: ты был слишком скромен и слишком польщен, чтобы понять: он попросил тебя поставить фильм просто потому, что это позволит ему собрать деньги на съемки. Следует сознавать это и браться только за правильные проекты, и уж тем более не из одной благодарности человеку, которому хочется привлечь тебя к этому.

Тяжелый разговор с Ло, однако она чудо — пообещала позвонить ему и вытянуть меня из этой трясины. Перезвонила час спустя и сказала, что ей это удалось, правда, он сильно расстроился и рассердился. Да уж! Скальпелем лучше было орудовать в начале подобных проектов. Ну почему я такая жопа?

Хью сказал: «Хочешь поставить фильм, напиши его сам: пусть он будет таким личным и чудесным, как хочется тебе. Если идея окажется хотя бы наполовину достойной, деньги найдутся. Не забывай — твое имя кое-что значит». И это подвигло меня принять решение: впредь я буду осторожен с Проектами Других. Пора бы уже, Стивен.

Хью ускакал в 5.30, а я провозился до восьми с чем-то, потом поехал на своей машине в Баттерси/Уондзуорт/Клэпэм, где живут Иэн Хислоп и его жена Виктория.