Дурбар в Лахоре

– Ну, а теперь, – произнес он, грозно обращаясь к кашмирцу, дабы заявив свою верховную власть лучше скрыть свое замешательство под видом сугубой суровости, – если ты… либо промахнешься, либо порежешь саабу лицо, я тебя заставлю сгнить в тюрьме!..

В эту минуту, злясь на майора за его придирки, у меня родилась в голове мысль отомстить ему. Мне была известна его чрезвычайная скупость, а также и причина, почему он, несомненно храбрый человек, отказывался подвергнуть себя лично опыту.

– Стойте, господа!.. Одну минуту. Я желаю вам сделать одно предложение… вот вы, майор, безо всякой причины напустились на фокусника и, быть может, напрасно обругали и напугали его… ну, а что если он и не ранит сааба и не промахнется? Чем вы его вознаградите?… Обещаете ли вы ему, в случае успеха, двадцать пять рупий или же лично подчиниться тому же опыту…

– С какой стати желаете вы заставить меня дать этому шарлатану такую сумму?… – вскипятился скупой майор.

– Только в случае, если он окажется не шарлатаном… а не то так держите яйцо или яблоко сами и тем составьте ему громкую славу и репутацию. Это… те же деньги.

– И этого я не сделаю!.. Надо мною все товарищи стали бы смеяться…

– А не сделаете, так над вами еще хуже станут смеяться… – сказала я, отводя его в сторону: – потому что в таком случае… я сама подвергнусь этому риску, даю вам честное слово… И завтра же все в городе узнают, а между прочими и мистрис P., что там, где не побоялась опасности женщина, герой трансваальский и афганский, майор спасовал, если не струсил!..

Нервы у него разыгрались…

– Вы не сделаете этого!.. Все это пустая затея!..

– Нет, сделаю… а вы знаете, какого мнения мистрис Р. о нервных мужчинах и что она вчера говорила, что…

Майор побледнел. Мистрис Р. была молоденькая богатая вдова, и мой долговязый приятель был сильно влюблен в ее… приданое. Он поспешно перебил меня.

– Ну, перестаньте шутить… пожалуй, ради вашего каприза я дам этому дураку… ну, пять рупий.

– Двадцать пять… ни пенсом меньше. Не то я завтра же поведу моего Вильгельма Телля к мистрис Р. и подыму вас у нее на смех.

– Вы мстительны. Ну, так и быть… даю!..

– Господа! – громко заявила я – наш достойный майор, сознавая, что быть может, он напрасно обидел джадуваллу (фокусника), обещает ему 25 рупий, в случае успеха. Начинайте!

Мы находились в саду отеля, и тамаша (представление) привлекло много зрителей. Кашмирец попробовал лезвие на пальце и встал в позу, то есть, повернулся спиной к лежащему на земле добровольцу. У меня замерло сердце. Ну, что если он, в дурной час, промахнется! Пропал наш бедный сикх!..

С тяжелым вздохом майор еще раз присев на землю, овладел яйцом и в последний раз пожелал убедиться, что оно не подменено во время нашего разговора. Он довел свою предосторожность до того, что начертил на нем карандашом знак. Затем он тихо подладил его под подбородок сикха и, отойдя в сторону, дал знак кашемирцу начинать.

На этот раз, против обыкновения, последний даже не косил травы. Подпрыгнув раза три, он перегнулся назад дугой и одним махом мощной руки совершил обычную глиссаду лезвием на четверть вершка от горла сикха. Сверкнула сталь и несколько сухих стебельков полетело в сторону. Но яйцо не распалось…

– Промахнулся! Промахнулся! – с злобною радостью воскликнул майор. – Что я вам говорил?…

– Напрасно радуетесь!.. Лежите смирно! Раттан-Чанд!.. Не двигайтесь ни одну секунду!.. Смотрите все!..

И, не дозволяя никому дотронуться до яйца, я подвела майора ближе к нему… Ровно посередине овального белого шарика появилась желтая полоска, словно кто обмотал его этого цвета ниткой… Местами из-под этой полоски вытекали капли жидкого белка. Яйцо оказалось рассеченным пополам, словно бритвой!..

Торжество было полное. Даже скупой майор не очень хмурился, опорожняя свои карманы в поисках двадцати пяти рупий, хотя под предлогом, что с ним не было достаточно денег, он и успел обсчитать кашмирца на четыре рупии, обещая отдать их ему после…

Но случая к «после» не представлялось более никогда. Кашмирец исчез с того дня, и ни майор, ни мы уже не встречали его… Когда он уходил, долговязый британец пожелал рассмотреть поближе его чудодейственную саблю. Пробуя и гладя лезвие, он ворчал себе под нос:

– Подобной стали я никогда не встречал!.. Откуда этот нищий мог достать ее!.. Гей, ты продашь мне эту… штуку?…

Тамашавалла только отрицательно покачал головой, заметив, что это «сабля отца» и он не может продать ее…

Глава 7