Дурак умер, да здравствует дурак

– Нет. Во-первых, Уилкс очень хотел, чтобы Мэтт не умер раньше, чем они докопаются до сути этого обмана. Во-вторых, у него нерушимое алиби на время убийства.

– Так это был не Уилкс?

– Определенно нет.

– Но и не братья Коппо, – сказал я. – Если они вообще существуют.

– Существуют, будь спокоен, – ответил Райли. – Только родом они из Канарси, а не из Бразилии. И никогда не имели никакого отношения ни к твоему дядьке, ни к любому другому участнику этой чехарды.

– Однако это живые люди. Наверное, их приплели сюда на тот случай, если я начну рыться в газетных подшивках.

– Да, что-то в этом роде.

– Но зачем было так усложнять дело? Окружать меня всеми этими высокоточными станками?

– Не могли же они явиться к тебе и сказать: извини, мол, ошибочка вышла, денежки-то наши. С одной стороны на Уилкса давил Данбар, а с другой, надо полагать, нажимал Косгроув. А ты на весь свет славишься своим легковерием, вот они и начали плести заговор, импровизируя по ходу дела и стращая тебя всеми доступными способами. По-моему, Уилкс делал это с удовольствием. Ты был прав: он – непризнанный гений лицедейства.

– Кабы я не нашел то письмо в столе дяди Мэтта, то ни о чем не догадался бы, – сказал я. – Подписал бы бумаги, и все.

– До этого едва не дошло, – согласился Райли. – Ты простофиля, Фред.

Такой уж уродился. А простофиля – злейший враг самому себе.

– Я исправляюсь, – подчеркнул я. – Полагаю, за последние несколько дней я кое-чему научился.

– Возможно, – не слишком убежденно молвил Райли.

– Остается последний вопрос, – сказал я. – Кто из них убил дядю Мэтта и Гаса Риковича? Если это не Уилкс, то кто?

– Никто, – ответил Райли. – Они все чисты. Какой им смысл выжидать пять лет? Кроме того, они подозревали его в обмане и надеялись, что он не умрет до выяснения дела.

– Но кто же тогда угробил дядюшку Мэтта?

– Понятия не имею.

– Я думал, все это – звенья одной цепи. Убийство и мошенничество. Но ведь они и хотели, чтобы я так думал, верно? Чтобы свалил все в одну кучу.

– Насколько мы можем судить, никакой связи нет, – сказал Райли. Уилкс и Герти Дивайн просто воспользовались этим убийством, чтобы начать строить козни против тебя.

– О, боже! – воскликнул я, внезапно испытав огромное облегчение. Тогда я знаю, кто это сделал.

Райли с сомнением посмотрел на меня.

– Знаешь?

– Лифтер.

– Кто?

– В дядюшкином доме, – сказал я. – Лифтер вечерней смены.

– Фред, здоров ли ты?

– Совершенно. Послушай. Мэтт дулся в карты с лифтером и, конечно, мухлевал. Совершенно естественно, даже не думая об этом. Но он стал неловок.

Герти и Гас то и дело ловили его, но прощали.

– Ты уверен? – спросил Райли. Сомнения уступили место любопытству.

– Вполне, – ответил я. – А поскольку лифтер куда глупее Герти, он не знал, что дядька плутует, и обнаружил это только в последний вечер. Когда дядьку схватили за руку, он, должно быть, разозлился, а может, и пригрозил настучать управляющему, а тот уволил бы лифтера за внеслужебные отношения с жильцами. Лифтер сам мне так сказал. Когда дядька пошел к телефону, он взбесился и убил его. Вероятно, ударил бутылкой, которую потом унес с собой.

– Ты уверен, что они играли в карты?

– Совершенно. Мне сказали об этом и Герти, и сам лифтер.

– Едва ли наши люди это знали, – задумчиво проговорил Райли.

– Лифтера все покрывали, не хотели, чтобы у него были неприятности.

– А Рикович? – спросил Райли.

– Он-то и ответит на вопрос, – сказал я. – Единственная причина, по которой он мог очутиться там в то время, – желание потолковать с убийцей, сказать, что тому придется выложить три с лишним тысячи, иначе Рикович продаст сведения мне. Полагаю, у покойного Гаса было весьма своеобразное отношение к жизни: он не допускал и мысли, что кто-то может покуситься на него.

– Как и старый Мэтт, – ответил Райли. – И вот обоих – тупым предметом по голове.

– Лифтер, – повторил я. – Я бы уже давно догадался, кабы не убедил себя в том, что убийство – часть мошенничества.

– Я сейчас вернусь, – сказал Райли. – Мне надо позвонить.

Пока он ходил, я переоделся, более чем охотно сбросив с себя лабораторный халат. Вернувшись, Райли сообщил:

– Наши пошли проверять.

– А что будет с Уилксом, Данбаром и остальными? – спросил я.

– Увы, ничего, – ответил Райли. – Веских улик нет, и мы не сможем привлечь их к суду. Эрл Данбар не станет лезть из кожи вон, чтобы помочь Уолтеру Косгроуву вернуться в Штаты, но это – наш самый большой успех в деле.

– А Герти? Подстроенное похищение?

– Ты – единственный, кто сообщил об этом. Она скажет: нет, я была в отъезде, и все. Сама-то Герти никогда не заявляла о похищении.

– Итак, все остаются на воле, – подытожил я.

– Включая тебя, Фред, – подчеркнул Райли. – Почему бы тебе не попытаться взглянуть на дело с такой точки зрения?

Я попытался.

Глава 47

Спустя два дня, в субботу, я сидел в квартире Герти. Она наскоро собирала легкий обед, потому что мы готовились прокатиться на моей новой машине. Герти должна была водить ее до тех пор, пока я не получу права.

Когда зазвонил телефон, Герти сказала:

– Возьми трубку, дорогой.

Звонил Райли. Услышав мой голос, он заявил: