Дунайский лоцман

Если какой-либо из ручьев больше другого заслуживает считаться рекой, то это Бреге, длина его тридцать семь километров, и начинается он в Брисгау.

Но, без сомнения, наиболее осведомленные сказали себе, что местом отправления Илиа Бруша, — если он все же отправится, — будет Донауэшинген, и там они собрались, в большинстве члены «Дунайской лиги», во главе с президентом Миклеско.

С утра 10 августа они выстроились, как на часах, у берега Бреге, при слиянии двух ручьев. Но часы проходили, а героя дня не было видно.

— Он не явится, — сказал один.

— Это просто мистификатор, — молвил другой.

— А мы настоящие простаки! — добавил Михаил Михайлович, который скромно торжествовал.

Только президент Миклеско настойчиво защищал Илиа Бруша.

— Нет, — уверял он, — я никогда не допущу мысли, что член «Дунайской лиги» вздумает дурачить своих товарищей!.. Илиа Бруш запоздал. Будем терпеливы. Мы вот-вот его увидим.

Господин Миклеско был прав в своем доверии. Незадолго до девяти часов из группы, собравшейся при слиянии Бреге и Бригаха, донесся крик:

— Вот он!.. Вот он!..

В двухстах шагах из-за поворота показалась лодка, направляемая кормовым веслом вдоль берега, минуя быстрину. На корме стоял человек.

Этот человек и был тот самый, который несколько дней назад появился на конкурсе «Дунайской лиги» и завоевал два первых приза, венгр Илиа Бруш.

Когда лодка достигла слияния ручьев, она остановилась, и на берег был выброшен небольшой якорь. Илиа Бруш высадился, и любопытные собрались вокруг него. Без сомнения, он не ожидал встретить такую многочисленную компанию и казался несколько смущенным.

Президент Миклеско подошел к нему и протянул руку, которую Илиа Бруш почтительно пожал, сняв шапку из меха выдры.

— Илиа Бруш, — сказал господин Миклеско с чисто президентской важностью, — я счастлив видеть великого победителя на нашем последнем конкурсе.

Великий победитель поклонился в знак благодарности. Президент продолжал:

— Раз мы встретились с вами у истоков нашей интернациональной реки, мы заключаем, что вы начинаете приводить в исполнение проект спуститься до устья с удочкой в руке.

— Конечно, господин президент, — ответил Илиа Бруш.

— И вы начинаете ваше плавание сегодня?

— Именно сегодня, господин президент.

— Как вы рассчитываете совершить путешествие?

— Спускаясь по течению.

— В этой лодке?

— В этой лодке.

— Никогда не причаливая к берегу?

— Нет, кроме как ночью.

— Но вы ведь знаете, что речь идет о трех тысячах километров?

— По десять лье в день это займет около двух месяцев.

— В таком случае, счастливого пути, Илиа Бруш!

— Благодарю вас, господин президент!

Илиа Бруш поклонился в последний раз и вошел в свое суденышко, а любопытные теснились, чтобы увидеть, как он отправится.

Он взял удочку, насадил наживку, положил удилище на скамейку, поднял якорь на борт, оттолкнул лодку сильным ударом багра, потом, сев на корме, закинул удочку.

Мгновение спустя он ее вытащил. На крючке бился усач. Это показалось счастливым предзнаменованием, и, когда он повернул нос лодки, вся компания приветствовала бешеными криками «хох!» лауреата «Дунайской лиги».

ПАССАЖИР ИЛИА БРУША

Он начался, этот спуск по великой реке. Илиа Брушу предстояло путешествие через одно герцогство — Баден, через два королевства — Вюртемберг и Баварию, через две империи — Австро-Венгрию и Турцию, через три княжества — Гогенцоллерн, Сербию и Румынию.[4] Оригинальный рыболов мог не страшиться усталости во время этого долгого плаванья протяженностью более семисот лье. Течение Дуная должно было донести его до самого устья со скоростью немного больше лье в час, то есть в среднем пятьдесят километров в день. Через два месяца он будет, таким образом, у цели своего путешествия при условии, что никакая случайность не задержит его в пути. Но почему он должен подвергнуться задержкам?

Лодка Илиа Бруша была двенадцати футов[5] длины. Это был род плоскодонной баржи, шириной в четыре фута посредине. Впереди под круглой крышей — рубка, каюта, если хотите, в которой могли укрыться два человека. Внутри этой рубки два ящика по бокам содержали скромный гардероб владельца и по желанию могли превращаться в кушетки. Задняя часть сундуков образовала скамейку, и на ней помещались кухонные принадлежности.

Бесполезно говорить, что баржа была снабжена всеми снастями, которые составляют инвентарь настоящего рыболова. Илиа Бруш не мог без этого обойтись, потому что, как он заявил своим товарищам в день конкурса, он должен был во время путешествия существовать исключительно плодами ловли, если не питаясь рыбой, то меняя ее на звонкую монету, которая позволит ему составлять более разнообразное меню, не нарушая своего плана.

С этой целью Илиа Бруш намеревался продавать по вечерам рыбу, пойманную днем, а эта рыба найдет ценителей на том или другом берегу после шума, какой создался возле имени рыболова.