Думер

Сопротивляться я не пытался. Но на языке так и вертелось что-то вроде: «Это у вас сегодня семейное?», имея в виду ту агрессию, с которой меня встречали.

— Ну и что за оборванца ты нам привел? — только теперь сказала Миронова, окидывая меня презрительным взглядом. — И некромант. Замечательная компания.

Мироновы сели напротив нас, а Григорий так и остался стоять возле стола. Не найдя себе места, сказал:

— Пойду покурю-ка, ёлки. Кипитярьтесь тут сами. — И добавил уже у выхода: — Мам, дверь открой!

Отто сохранял удивительное спокойствие, ну и я от него не отставал. А вот Мироновы явно были не в духе.

— Представься, — сказал теперь уже князь Дмитрий.

— Артем Думский, — ответил я. — Вы меня не знаете, можете голову не ломать.

— А лицо знакомое, — задумчиво и с язвинкой произнесла княгиня.

Взгляд ее был долгим и холодным. Она словно смотрела сквозь меня, капалась во внутренностях. И такая вот игра в «гляделки» все не кончалась и не кончалась. Я ждал, когда княгиня переключится на некроманта, однако она явно назло уставилась на меня, не желая проигрывать.

— Итак, — подал голос князь. — По порядку рассказываем, что вы делали вчера вечером на улице Рубинштейна.

— Шел из библиотеки князя Голицына, — незамедлительно ответил я.

— Куда? — тут же спросил Миронов.

— Не куда, а от кого. На меня напали неизвестные в черных пальто. Пытался скрыться от них дворами, поскольку их было много.

— Даже так. — Миронов напыщенно изобразил удивление. — Много — это сколько?

— Не меньше двадцати.

— Зачем вы напали на охрану нашего сына? — задала неожиданный вопрос княгиня.

— Напал? — переспросил я. — Если кто на кого и нападали той ночью, так это на меня. Григорий должен был сказать.

— Григорий не имел возможности видеть всю картину происходящего, — сказал Миронов. — Но точно видел, как вы расшвыривали людей. Уверен, ваш дар даже нигде официально не числится.

— Я что-то не пойму, вы к чему клоните, что хотите-то? — начал выходить из себя я. И на кой леший я к ним вообще поперся? А, да, вспомнил…

— Узнать смысл вашей провокации, — атакующе произнесла княгиня.

Промолчал, не ответил сходу. Ни к чему сейчас сыпаться оскорблениями. Мироновы давят, потому что хотят извлечь из разговора максимальную пользу. Не знаю какую конкретно, может, просто «прощупывают» на тему моей крыши. Смотрят, что я могу позволить в свой адрес. Так, глядишь, и в какое-нибудь свое рабство заберут, когда узнают, что никого за мной не стоит.

— Уважаемые князь и княгиня, — набравшись воздуху, сказал я, и явно сказал что-то неправильно. Оба посмотрели на меня так, будто я плюнул им в лицо.

Отто Виц ненавязчиво повернулся ко мне и шепнул:

— Ваше сиятельство, — заметил он. — Так верно.

— Извиняюсь, — сказал я. — Ваши сиятельства… Выше сия… А, черт с вашими обращениями, хрен разберешь! Послушайте меня внимательно, прежде чем решите обезглавить. Вчера вечером по неизвестным мне причинам за мной погнались так называемые Санитары, связанные с Ризомой. — На этом моменте Мироновы немного напряглись, даже переглянулись. — Григорий и отряд его верных бойцов вмешались и вступили с Санитарами в перестрелку.

— Трое наших до сих пор находятся в коме, еще нескольким пришлось залечивать сотрясения мозга, — обвинительно проговорила княгиня. — И все «благодаря» вашей провокации. Чего вы добивались?

— Мои соболезнования, — ответил я. — Этого я даже не знал. Но скажу вот что. Ваш Григорий приукрасил свой рассказ, потому что боится нести ответственность за своих людей. Ему было проще свалить всё на меня, чем он и воспользовался.

— Нам его позвать? — хмуро изогнул бровь Миронов.

— Зовите. То, что я сказал, на него не похоже?

— Не ваше дело, — огрызнулась княгиня.

— Отчасти — моё. Во-первых, я обескуражен вашими обвинениями, если вы не удосужились опросить участников столкновения, то есть охрану.

— Первым делом, — ответил Миронов. — Но почти все действовали по команде и не видели самого начала конфликта. Часть людей вообще не помнят случившегося.

— Не помнят? Времени-то прошло всего ничего…

— Не помнят — значит, не помнят! — огрызнулась княгиня.

— Те, в кого попали… эти ваши санитары, — добавил Миронов. — У них стёрта кратковременная память. Даже дар Ольги Михайловны не смог им помочь. Сегодня наш сын уточнил, что в чем-то вы явно действовали умышленно.

М-да, этот ваш сыночек только на сцене — брутальный рокер, а как прижмёт, так стучит лапками. Я глубоко вдохнул.

— Всё просто. Григорий сперва обездвижил даром меня, заподозрив неладное. Потом огонь открыли Санитары, и он меня отпустил. Получилось даже, что за меня заступился. Тут я искренне благодарен ему и всем вашим бойцам. Но вмешаться — это его выбор, тут уж извиняйте.

Некоторые время перепалка с Мироновыми продолжалась, но с каждым разом я позволял себе всё больше, и в какой-то момент мы начали приходить к компромиссу.

— Хорошо, — сказал я по итогу. — Ваши бойцы пострадали, защищая в числе прочего и меня. Я в долгу перед вами.

Это то, что Мироновы надеялись услышать с самого начала. Леска закинута, крючок опущен в воду.

— Рады, что вы это осознаете, — сказал Миронов.