Думатека (сборник)

– Так что? Живот у тебя развязался, что даже встать не можешь?

– Нет, нет, нет! – чебурашка поперхнулся и больше ничего не мог сказать.

– Чем ты думаешь? О чем ты думаешь? Ты предатель Родины.

Чебурашка упал, схватился за живот.

Через ночь он родил множество чебурашек, и в небе все увидели сильную вспышку.

Теперь им нельзя было сделать ничего, чебурашки собрались и задумались:

– Чем мы думаем? Кто мы?

– А вот кто, – сказал крайний чебурашка, вытащил пулемет и скомандовал:

– Пойдем вперед!

– Да вы что! Нельзя, нельзя так!

– Как? Мы жили, жили, жили. И ничего не нажили. Потом мы жили, жили, жили, и почти всех пришли и расстреляли. Потом мы жили, жили, жили – и поняли, что мы ничего не можем. Потом мы жили, жили, жили, и всему миру сказали про нас, что мы дураки. А теперь живем, живем, живем и все вокруг заявили о войне.

– Так теперь живи, живи, живи и думай, – сказал крайний чебурашка.

– Опять туда же?!

08.07.15.

Ники-паровозик

Как только взошла первая весенняя травка, Ники выбежал на солнечную полянку, встал в величественную позу, показывая превосходные пряди струящихся волос. Солнечные лучи купались в его шерсти, а Ники купался в солнце.

Солнце ему очень обрадовалось и нагрело его спинку. Ники поднял свой крохотный носик и стал принюхиваться к запахам весенних цветов, которых было ничтожно мало. Весна только началась, и побеги растений редко пробивались из-под старого пласта осенних листьев.

Ники бежал к ним на маленьких пушистых лапках, чтобы понюхать их и поприветствовать первые всходы. Резвились красногрудые птички, пахло медом и свежестью в этой оголенной природе, ведь она только начинала оживать и просыпаться.

Легкая сырость, влага и зеленые всходы, тоже почти водяные и прозрачные… У Ники потекли слюнки от волнения. Ветер расчесал его пряди волос. И Ники превратился в грандиозного красавца, торжествующего в великом преображении мира.

(И этого было достаточно, чтобы быстро утомиться на прогулке). Пекинес быстро нагулял аппетит, прибежал домой, жадно напился из миски и лег набок, опустив тяжелую нагретую солнцем голову. Мама взяла его на руки, как большого пушистого мишку, и унесла к себе в спальню на кровать, где он любил лежать на подушках. Ники прилег на ее руку, выпятил грудку, прижал голову к ее животу и мягко выпустил из щек пар:

– Пых-пых.

– Устал? – спросила его мама. – Много бегал?

– Пых-пых, – повторил снова Ники, раздувая и сдувая щеки, выпуская пары– кольца.

Словно маленькая печка нагревалась и стала выпускать облака пара. И вот-вот печка раскочегарится, превратится в паровозик и понесется быстро в облаках Никиного воображения.

Ники попыхивал, прикрывая глаза, видно, хотел спать. Так много сонных облаков собралось вокруг него, что он вскорости быстро заснул.

21.04.16.

Щедрое творение природы

Одна пара гуляла в весеннем саду, Он и Она. Она удивлялась цветам, и когда увидела пышные гортензии, что роскошными шапками провожали прошлогоднюю осень, то сказала:

– Посмотри, этот пышный сухой цветок до сих пор сохранился, как привет старого года.

Он долго рассматривал большую медно-золотистую шапку цветка. Потом задумался, какой он необычный и, вообще, на взгляд художника может ли где-либо применено это щедрое творение природы. Он долго удивлялся, что цветок похож на персидскую сирень. Как вдруг что-то резко пахнущее остановило его. И он переменил выражение лица и твердо сказал:

– Выбрось скорее это.

01.05.16.

Пень-полудень и смеющийся чурак

Верхушку пня срезали до половины, и он стал похож на приоткрытый бак, в котором что-то хранилось.

– О, сколько здесь драматургии! Целый «улей коллизий». Как же в этом разобраться? Я, похоже, стал полоумным.

Отвалившийся от его среза чурак широко зевнул, показывая беззубый рот.

– А ты, что за посудина такая? – спросил его пень.

– А-а-а? – покривил ему в ответ чурак. – Ты что такое?

– Я пень-полудень. Меня ополовинили. Теперь я точно потерял ум. Какая злая клоунада! Я забыл почти полсвета.

– Злая шутка! – крикнул чурак и замолчал.

– Вот-вот, лучше молчи. Так будет проще и легче. Впрочем…

– И все прочее, прочее, – задумался чурак и качнулся в сторону, будто на качелях. – Оставь все это прошлое. Я смеющийся чурак. Значит, оно было хорошее.

– А я пень-полудень, конечно, настоящий.

– Увы! Увы!

– Когда кончатся все междометия? Интуитивный ты, чурак. Почти как младенец и ничего не выражаешь.

– Да я твое производное, твое творение. Только новое, свеженькое, готовенькое.

– Козыряй! Только не споткнись. А то бывает появляются ступени в совсем неожиданный момент.

– Энтузиазм! Энтузиазм! – улыбнулся чурак. – И карта бита.

– Ну, уж нет, – прокричала черная ворона. – За это расплачиваться будете. Кризис поглотит все ваши начинания.

– И-и-и! – пропищал чурак.

– Какой же я двуликий пень. А я еще хотел на параде маршировать под барабаны.

– А я бы бежал за тобой, как маленький щенок, вприпрыжку, – добавил чурак.

– Но я гожусь только в подсобных делах. Я только пень.